Любовь феминистки

загаром, одетая в белый греческий хитон, складками спадавший к се ногам. Ее светлые волосы были туго стянуты на затылке и локонами спускались на открытую шею и грудь.

– Интересно, кто она? – подумала Санча вслух.

– Возможно, работает с ним? – Зои показалось, что эта женщина и Коннел хорошо знают друг друга. Возможно, они любовники. Или были ими.

Было что‑то интимное в том, как она смотрела на Коннела. Вряд ли они просто знакомые.

Коннел никогда не говорил о своих связях с женщинами. Может быть, поэтому, а может быть, потому, что он уезжал на целый год в горы, она решила, что у него никого нет. А может быть, потому, что ей очень хотелось, чтобы не было?

– Это Бьянка Грин, – сказал Марк, присоединяясь к ним. Похоже, он подслушал их разговор. – Она дизайнер. Этот дом тоже отделывала она. У тебя появилась соперница, Зои.

Она презрительно откликнулась:

– Я никогда не соперничаю ни с кем из‑за мужчин! К тому же, меня не интересует Коннел Хиллиер.

– Да? А мне показалось, ты ревнуешь…

– Ни капельки.

– Уверена?

– Абсолютно!

– Это хорошо, потому что Бьянка положила глаз на Коннела. Она умна и честолюбива, но в ее бизнесе нелегко делать деньги. Ей нужен спонсор. К тому же, Коннел нравится ей, это видно.

Да, Зои это тоже было видно. Она сразу возненавидела эту блондинку с красивыми резкими чертами лица. Но она не хотела дать повода Марку и дальше дразнить ее, поэтому отвернулась и сразу приметила Хэла Таксфорда. На нем был ярко‑красный бархатный жилет, накрахмаленная рубашка и черные атласные брюки. Почему‑то это выглядело ужасно старомодно.

Он болтал с совсем молоденькой девушкой лет девятнадцати, одной из его поклонниц. Зои передернуло.

– Извините меня, я пойду к Хэлу. Надо поговорить о работе.

Она с облегчением повернулась спиной к Коннелу, флиртующему с белокурой гарпией.

Увидев Зои, Хэл попытался сделать вид, что не замечает ее. Он не ждал от нее ничего, кроме неприятностей. Но когда она подошла так близко, что сомнений в ее намерениях уже не оставалось, он с видимым усилием повернулся к ней и сказал:

– О, привет, Зои!

Она ослепительно улыбнулась, и Хэл вздрогнул.
Он не привык к таким улыбкам и приготовился к худшему.

– Жаль, что прерываю вас, Хэл, но нам надо поговорить о работе. – Она так же ослепительно улыбнулась девушке, которая явно ненавидела ее в этот момент. – Вы не возражаете, если мы отойдем на пару минут?

– Это Зои. Она режиссер моего следующего фильма, – сказал Хэл небрежным тоном, будто был звездой первой величины. – Зои, это Черри Льюин, будущая актриса.

– О, будущая актриса? И где же вы учитесь? Девушка сказала.

– Замечательно. Обязательно предложу вам пробы, когда вы окончите ваше училище. Люблю находить молодые таланты. – Зои пыталась быть любезной, хотя отлично понимала, что из Черри никогда не получится хорошей актрисы. Слишком она вялая, Взяв Хэла под руку, Зои предложила:

– Пойдем в сад, подышим свежим воздухом, а, Хэл? Сегодня прекрасный вечер.

Хэл покорно позволил увести себя, бросив девушке через плечо:

– Я скоро вернусь, Черри.

Дорожки в саду освещались фонарями в викторианском стиле. Посреди подстриженной лужайки был устроен розарий. Легкий аромат роз носился в воздухе.

– Я думал, розы цветут только летом, а эти, по‑видимому, поздние, – сказал Хэл, наклоняясь, чтобы понюхать белую розу у крыльца.

– В моем саду есть розы, которые распускаются в декабре. Все зависит от сорта. Есть ранние, есть поздние. Можно так подобрать сорта, что розы будут цвести круглый год.

– Здесь очень романтично, не правда ли? Чудесное место для влюбленных. Зои задумалась.

– Ты дал мне потрясающую идею. Помнишь, у нас есть очень романтичная сцена в фильме…

– А, та, между мной и Линдой? – Хэл, как всегда, оживился, как только речь зашла о его особе.

Она кивнула.

– Было бы чудесно отснять ее здесь. Ты только представь!

– Да, – задумчиво произнес Хэл. Его воображение, по‑видимому, активно заработало. – Я мог бы поцеловать у нее руку… это всегда так нравится женщинам…

Зои посмотрела на него сквозь ресницы.

– А ты мог бы убедить своего кузена разрешить нам съемки в его саду? Вы с Линдой могли бы сесть вон в той беседке, увитой розами. Будет совершенно потрясающе! Ты не согласен?

– Согласен, конечно! – Хэл глубокомысленно вздохнул и пристально поглядел на нее. – Ты так сексуальна, Зои, в этом платье. Тебе самой следовало бы быть актрисой. Почему ты не снимаешься?

– Я? Актрисой?

Он что, издевается? Кто захочет быть актером вместо того, чтобы быть режиссером? Марионеткой вместо кукловода?

– Но… я… я не могу быть актрисой, я не умею играть.

– А тебе и не надо. С такой внешностью… Хэл буквально пожирал ее глазами, его взгляд скользил по ее плечам, шее, полуобнаженной груди, длинным ногам… Похоже, пора менять тему разговора.

– Так ты поговоришь с Коннелом сегодня? – попросила она, взмахнув ресницами. – Пока он в хорошем настроении, уговори его. Я перенесу сцену на более ранний срок, так что мы сможем отснять ее во вторник.

– Да, конечно, я поговорю с ним.