– Элизабет, где ты была? – начала было та. Элизабет несколько шире, чем нужно, улыбнулась и показала ей хлеб.
– Я рано проснулась, не захотела больше спать и решила сходить сегодня за хлебом вместо тебя.
– Как мило с твоей стороны, – неуверенно проговорила тетушка Флер, глядя на нее. – У тебя все нормально, дорогая? Мне кажется, ты очень бледна.
– У меня болит голова – наверное, выпила слишком много вина за ужином. Сейчас уже получше. Прогулка всегда приводит в чувство.
Внезапно они услышали приближающийся цокот копыт – это Шанталь на своей черной лошади, направлялась к реке. Она была одета в брюки для верховой езды и толстый белый свитер, заправленный внутрь, что делало ее еще тоньше.
– Доброе утро, Шанталь, – поздоровалась с ней тетушка Флер, и Шанталь кивнула в ответ, останавливая лошадь около них. Она холодно взглянула на Элизабет.
– Вы все еще здесь? Когда заканчивается ваш отпуск?
– На следующей неделе, – ответила Элизабет, горя желанием добавить: «Извините уж».
– Как поживает Ив, дорогая? – спросила тетушка Флер, и Шанталь с трудом оторвала глаза от Элизабет и снова посмотрела на тетушку Флер, вскидывая голову.
– Замечательно! – ответила она с вызовом – они сколько угодно могут сомневаться в правдивости ее слов, если осмелятся. – Мы, возможно, скоро поедем отдохнуть на юг, мне кажется, было бы неплохо провести неделю или две на Антибах.
– Прекрасная мысль, солнце пойдет ему на пользу, – сказала тетушка Флер, и Шанталь кивнула, трогая лошадь.
– До свидания.
Элизабет смотрела ей вслед, зная, что Шанталь поведала о своих планах намеренно: она увозит Ива от Элизабет. От опасности, что они слишком часто будут видеться. Может, Шанталь боится потерять его? Элизабет чувствовала, как у нее горят щеки. У Шанталь были причины недолюбливать ее. Элизабет презирала себя за слабость, проявленную тогда в крепости. Она забыла, что Ив был женат, но как мог забыть об этом он? Что произошло между ним и его женой после того несчастного случая? Не разлюбил ли он ее за те долгие месяцы страданий и боли? Если так, то неудивительно, что Шанталь была раздражена и злилась. До катастрофы они были безумно влюблены друг в друга, им было хорошо в их замке. Катастрофа разрушила все это, в ней погиб не только Дэмиан, она убила и того Ива де Лаваля, который страстно любил свою молодую жену. Вся жизнь Шанталь рассыпалась как карточный домик. Кто мог винить ее в том, что она ожесточилась?
– А чем Шанталь занималась до того, как вышла замуж? – спросила Элизабет как бы между прочим по пути домой.
– Не могу припомнить, – ответила тетушка Флер, потом остановилась, улыбаясь. – Да‑да, вспоминаю, она работала в одном из домов моделей, кажется, манекенщицей, – она задумалась, наморщив лоб, – или продавщицей – я не очень уверена. А что?
– Да так, – сказала Элизабет. – Ей гораздо больше нравится жизнь в провинции, и я подумала, что она, наверное, родом из сельской местности.
– Мне тоже так кажется, – согласилась тетушка Флер. – Она превосходно сидит на лошади, правда? Словно родилась в седле. И любит собак. Трудно представить себе Шанталь где‑нибудь в другом месте, кроме замка.
– Ей повезло, что она вышла замуж за человека, у которого так много денег. Интересно, а как отнеслась семья Ива к тому, что он уехал из Парижа. Ведь он оттуда?
– О да. Я как‑то встречала его родителей. Очень приятные люди, но Шанталь не поладила с ними. Я думаю, они были разочарованы тем, что Ив оставил банковскую службу. Его мать умерла – с ней случился удар сразу же после того несчастного случая. А его отец после ее смерти замкнулся в себе. Он не навестил Ива ни разу с тех пор. Все это очень печально. Тяжко видеть, как распадаются семьи.
– Ив их единственный сын?
– У них еще две дочери. Одна живет с мужем в Африке, другая в Америке. Я помню, что обе они прилетали на похороны матери. Шанталь говорила, что они навещали Ива в больнице. Одна из них была тогда беременна и чуть не потеряла ребенка из‑за всего того, что произошло. Но все обошлось, она родила мальчика, и его назвали Ивом. Шанталь это не понравилось – она хотела так назвать своего первенца.
– Не вижу причин, почему она не может этого сделать, – заметила рассеянно Элизабет. Она ощущала в себе какое‑то странное чувство, очень похожее на ревность. Но почему она испытывала ревность, думая о ребенке, которого могла родить Шанталь? Зависть, возможно? Она была бы сейчас гораздо счастливее, имей она ребенка от Дэмиана. Как бы он выглядел? Черноволосый, с темными глазами, прямым носом и твердым подбородком… Она вздохнула. Пустые мечты.
После обеда она. Вики и Тедди пошли прогуляться по лесу. Тедди без конца кидался от одного растения к другому, и Элизабет пошла вперед, оставив Вики поджидать его. Оглянувшись назад, она увидела их рядом: Тедди держал в руках цветок, показывая его Вики, а она осторожно дотрагивалась пальчиком до лепестков и улыбалась ему. Тедди поднял цветок и нежно провел им по ее губам.
Элизабет быстро отвернулась и пошла вперед, чувствуя себя неловко. Был очень теплый день, неподалеку за деревьями шумела река. Она вышла на берег и растянулась на траве под тенистым дубом. Закрыв глаза, она наслаждалась лучами солнышка, пробивающимися сквозь мощную крону. На ней были короткие белые шорты и топ. После нескольких дней, которые она провела на солнце, ее кожа приобрела ровный золотистый оттенок. По крайней мере, когда она вернется в Нью‑Йорк, будет похоже, что она хорошо отдохнула.
У нее остается еще несколько дней, которые она проведет с родителями, а потом снова вернется в Америку. Все это казалось ей сейчас таким далеким. Слабый ветерок изредка доносил до нее голоса Вики и Тедди и потрескивание сухих веток под их ногами.
Немного погодя она услышала приближающиеся шаги и чье‑то дыхание. Она почувствовала, что кто‑то наклонился к ней и коснулся ее щеки. Она улыбнулась и, не открывая глаз, сказала:
– Вики, мне щекотно…
Прохладные лепестки приятно скользнули вниз по ее лицу к губам. Она приподняла веки и увидела перед глазами ярко‑синий цветок, но улыбка ее погасла, как только она узнала Ива де Лаваля.
– Одни называют это растение «капюшоном монаха», – сказал он без всякого вступления, – другие – аконитом.
– А еще его называют волчьей отравой! Она знала его именно под этим названием: растение было ей хорошо знакомо – темно‑синие пики цветов на длинном стебле. Любимый цветок Дэмиана, он часто писал его, стараясь точно схватить цвет его лепестков. Летом в лесу его очень трудно было отыскать.
– Хорошее название, – сказал, улыбаясь, Ив. Его зубы хищно сверкнули, а взгляд напомнил непроницаемый взгляд волка, выслеживающего добычу. По спине Элизабет пробежали
