Страстный любовник

Полиция тоже не найдет происходящее смешным. Вы знаете, какое наказание полагается за подобные шалости? Вас осудят за нападение и захват заложника. Поверьте мне, тюрьма отобьет у вас охоту шутить.

От нарисованной картины по спине у Клэр пробежал холодок, но отступать было поздно.

– Вряд ли вы захотите признаться полиции, что вас приковала наручниками к постели женщина, – сухо сказала Клэр. – Над вами будет потешаться вся округа.

В его глазах сверкнул гнев. Он стиснул зубы, и она представила, как он сворачивает ей шею.

Пожав плечами, Клэр добавила:

– Вокруг этой истории поднимется большая шумиха. Бульварная пресса свое не упустит. И надолго обеспечит себя материалом. Я ясно представляю скандальные заголовки их статей. Вам не понравится такая реклама! Подумайте хорошенько над моими словами. Я могу отправиться в тюрьму, но вы станете всеобщим посмешищем.

Дэнзил задумался. На его лице отражалась борьба чувств.
Клэр чуть выждала, а потом сказала тоном, не терпящим возражений:

– Через пять минут я ухожу. Так что выбор за вами!

Мгновение он лежал неподвижно и вдруг резко спросил:

– Что вы хотите, чтобы я сказал Люси?

От облегчения у Клэр закружилась голова.
Если он позвонит Люси, она спасена.

– Вы скажете Люси, что вам очень жаль, но пробы отменяются, а вы надолго уезжаете и не знаете, когда вернетесь.

– А что помешает мне позвонить еще раз, после вашего ухода?

– К тому времени Люси уже отправится в аэропорт.

– Вы заверили меня, что снимете наручники сразу после этого злополучного звонка, – произнес Дэнзил.

– Да, но я не оставлю вас здесь одного, и вы не сможете немедленно перезвонить.

В его глазах промелькнула насмешка.

– Вы останетесь со мной на всю ночь?

– Почти на всю ночь, – спокойно ответила Клэр, выдержав его взгляд. Она сделала вид, будто не поняла его намека. – Так вы будете звонить или нет?

К нему вернулась его обычная уверенность.

– Да.

– Только скажите Люси…

– Я все понимаю, – прервал он ее.

– Не добавляйте ни слова и ничего не пропустите, потому что, если что‑то заподозрю, я отключу телефон.

Выражение лица Дэнзила было достаточно красноречивым.
Клэр набрала номер, подождала, пока появятся гудки, и, услышав произнесенное заспанным голосом Люси «Алло!», поднесла трубку к губам Дэнзила с намерением в случае осложнений оборвать разговор.

– Люси? Это Дэнзил. – (Он говорит спокойным, непринужденным тоном, удовлетворенно отметила Клэр.) – Извини, если разбудил тебя, но я должен на какое‑то время уехать, и возможности поговорить нам не представится. Боюсь, что завтра кинопроб не будет.

Люси захлебнулась вопросами, упреками, и Клэр наклонилась к трубке, чтобы расслышать слова сестры. Светлые волосы Клэр коснулись лица Дэнзила. Ее будто ударило током. Она отпрянула, чтобы он, не спускавший с нее напряженного взгляда, не догадался о том, какой пожар разгорелся в ее груди.

– Я не имею понятия, когда мы увидимся снова, Люси, – продолжил Дэнзил. В его устремленном на нее взгляде Клэр заметила насмешку. – Я связан, не распоряжаюсь собой.

Клэр вспыхнула, услышав эту двусмысленную фразу. Дэнзил же едва сдерживал смех.

Люси чуть не плакала в трубку:

– Дэнзил, а как же твой фильм? Ты ставишь его? Я думала, ты утвердишь меня на роль. А разве нельзя перенести пробы? Или ты нашел кого‑то лучше меня и теперь боишься сказать? В этом все дело, да?

Клэр не понравился направленный на нее взгляд Дэнзила. Она придвинула трубку ближе к его губам и прошептала:

– Прощайтесь!

– Я вынужден проститься с тобой, Люси, – мягко сказал Дэнзил.

– До свидания.

Клэр нажала на рычажки и выпрямилась.
Облегченно вздохнула. А затем выдернула телефонный кабель из розетки.

– Сейчас я должна идти и отдать Люси авиабилеты.

– Вы обещали мне расстегнуть наручники, – тон Дэнзила, посуровел. – Сделайте это, и побыстрее! Чувство беспомощности невыносимо!

Клэр холодно усмехнулась.

– Рада, что теперь вы это понимаете.

– О чем вы?

– Теперь вы понимаете, что чувствовали ваши жертвы.

Он стиснул зубы.