Страстный любовник

едва слышала слова, слетавшие с его языка: – О, Клэр… Господи, как я хочу тебя, я провел остаток этой ночи в мечтах о тебе и не мог уснуть.

Клэр не смогла сдержать слабой торжествующей улыбки, тут же замеченной Дэнзилом.

– Тебе это кажется смешным? Ты не могла больнее уязвить меня!

Улыбка сошла с ее лица, Клэр побледнела.

– Прости.

Выражение его лица пугало ее. Клэр вздрогнула.

– Это было жестоко, – сказал он, и его глаза потемнели от гнева. – Все эти долгие месяцы я пытался разгадать тебя, но даже не представлял, какую страсть ты скрывала в себе. И когда ты коснулась меня, я подумал, наконец… наконец она моя… А ты, насладившись, прежде чем я понял, что произошло, спокойно встала, оделась и ушла. И даже не обратила внимания на мое отчаяние. Ты должна сполна заплатить за причиненные мне страдания, – хитро заключил Дэнзил. – И не притворяйся, что занятия любовью тебе претят. – Дэнзил посмотрел на нее, надеясь в глазах Клэр прочесть ответ на свой вопрос. – Ведь ты хочешь меня, Клэр?

– Да, – выдохнула она. Правда выплеснулась наружу. От ласк Дэнзила она вся горела. Она не в силах была больше лгать или скрывать свои чувства. Ей неудержимо захотелось вновь испытать ни с чем не сравнимое наслаждение. Дэнзил нужен ей, и так будет всегда…

– Клэр… – застонал Дэнзил. – Я никогда тебя не пойму – ты для меня так же таинственна, как луна. Я знаю лишь, что ты в моих мыслях, в моей крови. Ты моя, и после нашей ночи я пойду на преступление, чтобы быть с тобой.

Клэр казалось, она грезит, ей все это снится – как в Рождество. Она всю жизнь мечтала о мужчине, который однажды назовет ее своей. Теперь она не боялась его власти над ней, зная, что они связаны крепчайшими узами – страстью.

Клэр потянулась навстречу Дэнзилу, и их губы слились в жарком поцелуе. До ее затуманенного сознания дошло, что это был их первый настоящий поцелуй, а прошлой ночью она лишь касалась губ Дэнзила, заставляя его страдать.

Кончиком языка Дэнзил властно раздвинул ее губы и окунулся во влажную сладость ее рта.

Затянутая в водоворот чувств, Клэр не замечала, как его руки раздевали ее. Лишь в то мгновение, когда Дэнзил оторвался от ее рта, Клэр поняла, что на ней остались лишь трусики.

Дэнзил тяжело дышал. Желая продлить наслаждение, он медленно ласкал ее грудь, живот, бедра. Клэр вдруг замерла, почувствовав, как его пальцы проникли под тонкую ткань ее трусиков. Она тихонько вскрикнула.

– Тебе нравится? – шепотом спросил он.

– Да, да, – стонала она.

Клэр прижималась к нему. Все его тело – шея со вздувшимися венами, бронзовые плечи, спина – источало напряжение. Она отчетливо слышала гулкие удары его сердца, как эхо отдававшиеся в ней. На какой‑то миг она испугалась, что его сердце не выдержит нагрузки и остановится. Однако ее страхи были напрасными.

Клэр спрятала лицо у него на груди, прижавшись губами к гладкой коже. Потом она стремительно потянулась к его шее и, опаленная страстью, укусила его.

Из груди Дэнзила вырвался стон боли, смешанной с наслаждением.
Теперь они оба были обнажены. Клэр ощущала дразнящий мужской запах, и ее захлестнула волна возбуждения. Ее губы скользнули вниз по его телу, пока не достигли жестких курчавых волосков в низу его живота.

– О, Клэр… Я не могу больше ждать… Я должен сейчас…

Дэнзил опрокинул ее на спину, склонился над ней и накрыл своим телом. Он вошел в нее так неистово, почти грубо, что она закричала.

С тех пор как они встретились, Клэр боялась и ждала момента, когда полностью окажется в его власти. Внушая себе, что Дэнзил… этот демон… вампир… вселяет в нее ужас, Клэр стремилась к нему. Его образ будоражил ее кровь на протяжении многих месяцев, она грезила о нем, о его губах, приникавших к голубой жилке у нее на шее, а сейчас все было наяву – он наслаждался своей властью над ней, так же как она вчера – властью над ним.

Страх и желание боролись в ней, но желание победило.
Все исчезло, отступило, осталась лишь радость слияния с любимым мужчиной. Закрыв глаза, она двигалась в такт его движениям, всей кожей ощущая его, полностью растворяясь в нем.
Клэр испытала невыразимое наслаждение. Ослепленная, оглушенная, онемевшая, она будто умерла в этом мире – унесенная в космические глубины экстаза.
Начав постепенно приходить в себя, Клэр открыла глаза, увидела Дэнзила – и не узнала его. Перед ней было лицо совершенно незнакомого мужчины, дышавшее удовольствием, счастьем обладания, утолением долго сдерживаемой страсти.
Они лежали в тишине, наслаждаясь своей близостью. На их телах, сплетенных в объятии, блестели капельки пота. Дэнзил приник к груди Клэр, слушая удары ее сердца.
Потом он поднял голову, провел пальцем по ее бархатистой щеке, нашел губы, страстно поцеловал ее и хрипло сказал:

– Я люблю тебя.

От потрясения Клэр не могла вымолвить ни слова. Горячие слезы счастья катились у нее по лицу.

– Я давно схожу по тебе с ума, – тихо сказал он. – В тот первый день, в твоем офисе… ты была такой далекой, отстраненной, твои глаза излучали спокойствие и холод, предупреждая, что ты не потерпишь вторжения в свою жизнь. Я взглянул на тебя и тут же поклялся, что однажды растоплю лед в этих божественных голубых глазах.

– Неужели? – спросила Клэр, не слишком удивленная. Она подозревала о его намерениях с самого начала.

Дэнзил засмеялся низким, грудным смехом.

– Да, я мечтал о тебе с нашей первой встречи, но по‑настоящему влюбился в канун Рождества, придя в ваш дом и увидев тебя спящей в кресле возле камина. Проснувшись, ты вскочила, и от твоего взгляда у меня внутри все перевернулось. Ты была такой земной, теплой, с растрепанными волосами, разрумянившаяся. После той вечеринки я всю ночь не спал, сгорая от желания поцеловать тебя.

– В тот вечер мне снился ты, – негромко вставила Клэр.

– Клэр! – Его зрачки расширились, он едва не задохнулся от волнения. – Что тебе снилось?