Мэллори наблюдала за его взглядом, который упал на армейский нож на столе.
– Мисс Бэйнс, мне нужно, чтобы вы пошли со мной в бюро по трудоустройству. У них там возникли некоторые вопросы по поводу нашего договора о найме. Они хотят, чтобы вы сами им все объяснили.
– А, конечно, нет проблем.
– Так вы работаете на Мэллори? – спросила Элейн. – Что вы делаете?
– Да все понемногу. – Дункан обворожительно улыбнулся. – Крашу, столярничаю и так далее.
– А ваши инициалы случайно не Д.Р.М.? -улыбнулась Элейн. Ее взгляд в сторону Мэллори говорил: «Так я и знала».
Мэллори облегченно выдохнула и прислонилась к столу. Права была их бабушка: у Элейн интуиция как у кошки.
Дункан взял свой нож и положил все остальные инструменты на место.
– Кажется, я забыл их, когда делал розетки, спасибо. – Он повернулся к Мэллори. – Пока они не выпишут мне разрешение, я не смогу работать сегодня. Увидимся позже.
К ее великому облегчению, он вышел из кухни так же легко, как вошел. Она услышала, как его машина отъехала от дома.
– Симпатичный мужчина, – прокомментировала Элейн. – Я бы много заплатила за то, чтобы он работал хотя бы неподалеку.
– А ты послушай лекции нашей мамочки о том, какой он грубый и неотесанный и как от него пахнет. И еще как ужасно жить на окраине города где-нибудь в жалкой хижине с таким рабочим.
Элейн была сбита с толку.
– От него вовсе не пахнет. Но ты права, он тебя не стоит. – Она забрала тексты, сумочку и поцеловала Мэллори на прощанье. – У тебя было хорошо, дорогая, всего доброго.
– Пока. – Мэллори устало привалилась к двери – так, надо отдышаться. Все хорошо, все обошлось. Жаль, что он забрал свои ножи, а то бы она всадила парочку ему в грудь.
Он тут же возник на пороге.
– Все в порядке?
– Не благодаря вам. Хорошо же вы работаете! Оставляете всюду следы, а еще хотите, чтобы вас не заметили. Тоже мне сыщик!
– Простите за неосмотрительность, это больше не повторится.
– Смотрите, а то моя сестра даст фору любому сыщику. Если бы вы встретились с моей мамой, вам было бы несдобровать.
– Но ведь ничего страшного не случилось, я всего лишь наемный рабочий, и теперь все это знают.
Мэллори бросила на него многозначительный взгляд.
– Это вы еще не виделись с мамой.
Он закатал рукава своей темно-серой рубашки, обнажив загорелые локти. Его часы, как успела она заметить, показывали не только время, там были и микрофон, и даже компас, и много разных датчиков.
– Я принес сумку и фотоаппарат и положу их в одну из комнат наверху, которыми никто не пользуется. Ведь вряд ли туда кто-нибудь зайдет, правда?
Господи, какие у него сильные руки! Мужчинам нельзя обнажать руки, когда они такие сильные и загорелые, это слишком жестоко для окружающих.
Так, спустись с небес на землю, он сделал это не ради тебя, просто ему жарко.
Мэллори кивнула головой и толкнула дверь. После пережитого волнения ей требовалось подышать свежим воздухом. Она надела резиновые перчатки и пошла осматривать зеленые насаждения вокруг дома.
Дикие заросли были по-настоящему дикими. Работы ей хватит не только дома, но и в саду, во дворе.
Солнце пригревало ей спину, пока она пробиралась сквозь заросли, запах зеленых листьев приятно щекотал ноздри. Здесь было тихо и спокойно.
Неожиданно на дороге, прямо перед домом Блэйка, остановилась машина, и оттуда вышел мужчина средних лет. Мэллори едва сдержалась, чтобы не окликнуть его и не сказать, что Блэйка нет, но она слишком разнежилась под солнцем, и ей не хотелось напрягаться. Мужчина что-то подсунул в узкую щель под дверью и поторопился назад к машине.
Через несколько минут подъехала еще одна машина и остановилась на том же месте. Отлично. Неужели друзья Блэйка не знают, что у него есть работа и он работает целыми днями?
Но блаженное чувство единения с миром быстро улетучилось, когда она подняла глаза. Перед ней на дорожке стоял Джон Истон.
– Привет, Мэллори, – сказал он с улыбкой и подошел ближе. Он был одет как фотомодель с обложки журнала, машина блестела чистотой и новизной, как будто ее только что начистили. Джон снял очки и положил в верхний карман пиджака. Он никогда не оставлял их на голове, как это делали все. Еще бы – ведь тогда они бы испортили его потрясающую укладку за десять долларов.
– Здравствуй. – Ей было совсем неважно, как она выглядела. – Что ты здесь делаешь в середине рабочего дня?
– У меня были дела тут недалеко, и осталось время до встречи с президентом компании. Решил навестить тебя.
– Я польщена, но это было необязательно.
– Я хотел поговорить. Надеялся побывать в гостях у твоей мамы прошлым вечером, но оказалось, ты занята.
Ах, как она не любила, когда он вот так сверху вниз смотрит на нее. Мэллори стряхнула перчатки, бросила их на кучу сорняков и, прислонившись к большому дереву, стала ждать дальнейших объяснений.
Джон перевел взгляд с нее на кучу травы у нее под ногами.
– Я бы лучше побеседовал в доме. Я уже изрядно набегался и в этом костюме вряд ли смогу сидеть на траве.
– У меня ремонт, там пыльно, грязно, повсюду разбросанные стройматериалы.
– А, в таком случае здесь будет лучше. – Человека которого она когда-то любила, посмотрел на дом. – Как я понял, сначала ты делаешь ремонт внутри.
– Да, сейчас на очереди кухня.
– Но не забывай и о внешнем виде, тут еще надо много поработать. Посмотри на черепицу. – Он указал на крышу. – Тебе надо это срочно отремонтировать, пока не испортилась погода. – Тон у него был резким, таким же, как в те дни, когда он советовал ей надеть платье под цвет его костюма. Именно тогда она все для себя решила.
– Джон, я знаю.
– Ты должна...
– А знаешь что...
– Что? – Она почти слышала в его голосе хорошо скрытое раздражение. Он работал в «Спенд-Сейф» и теперь был вице-президентом в компании, которая их купила. Так что Джон Истон не привык, когда его прерывали.
– Ты, кажется, единственный человек, который лучше всех знает, как надо жить. А другие – нет. Только проблема в том, что другим неизвестны твои правила, поэтому никто по-твоему и не поступает.
– Ты всегда была плохим психологом. Ты не могла бы говорить более сдержанно?
– Психология тут ни при чем, просто меня не устраивает твое поведение.
Он взял себя в руки и промолчал.
– Дорогая, я пришел не скандалить, я хочу, чтобы мы были друзьями, если уж не можем общаться по-другому. Твоя мама волнуется за тебя, я тоже.
– Из-за чего?
– Разве непонятно? Ты продала акции и купила дом, который месяцами оставался на рынке недвижимости. Вместо того, чтобы вложить деньги в компанию, как это сделал я, ты потратила их на это
