на одном наиболее важном участке фронта. Но в данном случае, учитывая конкретные условия боевой обстановки, именно предстоящее контрнаступление с высокими темпами передвижения по плохим дорогам при осенней распутице, нельзя не признать его решение целесообразным.
Только при этом условии легкая артиллерия, имея постоянную помощь со стороны пехоты, могла бы быстро передвигаться, не отставать на марше и в свою очередь оказывать своим огнем необходимую поддержку пехоте. Но замечу, что в ходе контрнаступления это указание главнокомандующего выполнялось не буквально. В зависимости от обстановки, нередко имели место случаи, когда легкие артиллерийские роты действовали не расчлененно по два орудия, а в половинном и даже в полном составе.
Укомплектование артиллерии личным составом и лошадьми было основной и важнейшей задачей русского командования в подготовке артиллерии к предстоящим боям. Это неоднократно подчеркивал лично Кутузов. И это понятно. Достаточно сказать, что в одном Бородинском сражении потери русской артиллерии в людях убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили 1830 человек, и в средствах тяги — 2442 лошади. В результате этого в артиллерийских ротах образовался большой некомплект в личном и конском составе. Только в 1-й армии в середине сентября он выражался в 708 человек рядовых (12 %) и 900 лошадей. Поэтому восполнение потерь было одним из условий, определявшим боеспособность артиллерии.
Источниками пополнения конского состава были официальные закупки, поступление лошадей из запасной артиллерии, пожертвование лошадей населением и, наконец, трофеи.
Пополнение артиллерии офицерским составом осуществлялось за счет выпускников 1-го и 2-го кадетских корпусов, военно-сиротского дома, дворянского полка, а также за счет юнкеров и фейерверкеров артиллерийских рот, произведенных в офицеры за отличия в боях. Всего за октябрь и ноябрь 1812 г. артиллерия армии пополнилась 64 офицерами, в том числе 47 выпускниками школ и 17 произведенными из унтер-офицеров.
Унтер-офицеры (фейерверкеры) пополнялись главным образом за счет выпускников двух учебных рот, находившихся в Петербурге.
Рядовой состав пополнялся за счет рекрут и ополченцев. Кроме того, и унтер-офицеры, и рядовые пополнялись за счет запасной артиллерии, гарнизонов крепостей и выздоровевших больных и раненых.
Тем не менее огромные потери в людском и конном составе и материальной части заставили царя прибегнуть к чрезвычайным мерам. Еще в начале войны 1812 г. военный министр принял решение по созданию артиллерийских резервов, обеспечивавших подготовку 10 тысяч артиллеристов, и конских резервов, обеспечивавших содержание 1250 артиллерийских лошадей. Но бюрократизм, косность и неповоротливость чиновничьего аппарата привели к значительной затяжке в выполнении этого решения. Фактически артиллерийские и конные резервы начали выполнять свои функции лишь в начале 1813 г., когда русская армия находилась уже за границей. Поэтому в контрнаступлении они своей роли не сыграли.
Обеспечение артиллерии необходимой матчастью происходило достаточно легко путем замены неисправных и восполнения недостающих орудий из запасных артиллерийских рот. Орудия, требующие только мелкого ремонта, исправлялись прямо в ротах. При этом по решению Кутузова общее количество артиллерии в армии осталось прежним — 622 орудия, в том числе 216 батарейных, 292 легких, 112 конных и два орудия морского полка. Наличие 70 % легких и конных орудий вполне отвечало требованию боевой обстановки и способствовало развертыванию военных действий в высоких темпах.
Уже к началу октября 1812 г. были полностью укомплектованы снарядами все артиллерийские роты, все подвижные артиллерийские парки и, кроме того, было закончено формирование 9 новых запасных артиллерийских парков.
Но Кутузов считал, что снарядов заготовлено недостаточно. В своем предписании начальнику штаба генералу Ермолову от 24 сентября он предлагал тщательно рассмотреть еще раз этот вопрос и сделать конкретные предложения. Выполняя это предписание, генерал Левенштерн по согласовании с Ермоловым представил главнокомандующему памятную записку, в которой выражал пожелание «сверх имеющихся теперь при армии полного комплекта… и запасных подвижных парков» дополнительно приготовить:
— на 18 батарейных рот — 12-фн ядер — 17 280; ½-пуд. гранат — 8640;
— на 23 легких роты — 6-фн ядер — 11 040; ½-пуд. гранат — 5520;
— на 9 конных рот — 6-фн ядер — 6480; ½-пуд. гранат — 3240, а всего 52 200 ядер и гранат.
В записке предлагалось эти снаряды наряду со снарядами, имеющимися в артиллерийских ротах и в подвижных парках, во время военных действий возить при армии в повозках подвижных парков, очищенных от «патронов и прочих тягостей»[57].
Кутузов, согласившись с Левенштерном, в предписании калужскому губернатору Каверину от 28 сентября распорядился заготовить эти снаряды на Модиновском, Дугиенском и Сукремлевском казенных заводах, находившихся в Калужской губернии под попечительством Каверина. Для наблюдения за выполнением заказа, а также для приемки изготовленных снарядов на заводы от армии был послан лейб- гвардии штабс-капитан Демидов.
До середины октября этот заказ не был выполнен, и когда стало ясно, что заготовленных снарядов вполне достаточно до конца 1812 г., Кутузов распорядился выполнение заказа приостановить, а изготовленные снаряды хранить при заводах до особых указаний.
Особо следует сказать об артиллерии ополченцев и партизан. На вооружении ополченцев в 1812 г. состояло некоторое число малосерийных и даже штучных пушек малого калибра, то есть от 3 фунтов и ниже. Так, в Санкт-Петербургском Артиллерийском музее[58] хранится ¾-фунтовая медная пушка на лафете типа полевого. Ее калибр 40 мм, длина тела орудия 865 мм, вес 43 пуда. На казенной части ствола высечена надпись: «АЛЕКСЕЙ РОМАНОВИЧЪ ТОМИЛОВЪ 1812». В 1812 г. орудие находилось на вооружении одного из отрядов Петербургского ополчения, которым командовал Александр Романович Томилов.
Кроме того, в состав артиллерии ополчения включались легкие орудия гарнизонной артиллерии самых разных типов и калибров.
Дело в том, что губернаторы и губернские военные предводители, будучи ответственными за безопасность своих губерний, вооружали свои ополчения без ведома правительства.
Иной раз губернские предводители включали в состав своих ополчений артиллерийские роты, отставшие от своих войск. Так, начальник Калужского ополчения генерал-майор Шепелев содержал без согласия штаба 1-й Западной армии две полуроты 60-й и 61-й легких рот 2-й запасной артиллерийской бригады, потерявшие свои бригады[59].
В итоге народные ополчения были обеспечены артиллерией, хотя и немногочисленной. Так, в новгородском народном ополчении генерала Новака, состоявшем из 8 тысяч новгородских ополченцев, двух полков петербургского ополчения и трех батальонов морского полка, имелись две артиллерийские роты (пешая и конная), в составе калужского ополчения — 6 орудий, полтавского — 12 орудий, черниговского — 10 орудий, пензенекого (до 47 тыс. человек) — 4 орудия и т. д.
Что же касается партизанских отрядов, то они в силу характера выполняемых задач предпочитали действовать вовсе без артиллерии. Тем не менее наиболее крупные из них имели свою, хотя и немногочисленную артиллерию. Так, в октябре 1812 г. в отряде Дорохова, состоявшем из четырех батальонов пехоты и нескольких эскадронов конницы, имелось 8 орудий — 4 легких и 4 конных; в отряде Сеславина — 2 орудия (2-й конной роты) и т. д.
Наличие хотя и немногочисленной артиллерии в составе народных ополчений и партизанских отрядов положительно сказывалось на их боеспособности.
Глава 6
ОТ МАЛОЯРОСЛАВЦА ДО БЕРЕЗИНЫ
Зимовка в сгоревшей Москве, не имея достаточного количества провианта, была равносильна самоубийству. И вот вечером 6 (19) октября французская армия начала уходить из Москвы. К этому времени
