Надежда Изотовна была воспитана в любви к классической русской литературе, но, по ее словам, на старости лет впала в детство. И последние лет пятнадцать с удовольствием читала почти одну только фантастику, а больше всего почему-то любила разные ужасы. Говорила, все же это лучше, чем криминальная хроника в газетах. В мистику она нисколько не верила, книжки про вампиров и прочих оборотней оставались для нее чистым успокоением нервов. Санчо где-то по телевизору видел, как пожарники тушат горящий лес, пуская встречный огонь. Наверное, то же самое происходило и у бабушки, думал он.
Когда Надежда Изотовна перестала работать в библиотеке, то Кукушкин таскал ей книги, одолженные у Григорьева. Она перечитала всего Стивена Кинга, но лишь констатировала, что пугать нынче совсем разучились, и ставила в пример Гоголя.
Санчо никогда с ней не спорил.
В общем, с Ланселотом бабушка легко нашла бы общий язык, наверное, даже если бы он признался, кто такой на самом деле. Честно говоря, Санчо подумал, что она все и знает, когда застал Ланселота у себя дома, вернувшись из школы.
Рыцарь и Надежда Изотовна пили чай на кухне. Торт принес явно наставник Кукушкина.
Санчо провел день впустую. Ланселот велел ему пойти в школу и узнать о странной Петровой все, что только можно. По дороге Кукушкин норовил свернуть если не обратно, то в сторону берлоги Ланселота. Санчо боялся всего: что встретит Моргану, что не встретит Моргану или что встретит вместо нее зомби Мордреда. А может, и самого Артура, которого никогда не видел, но тоже заочно уже боялся.
Никого он не встретил. На первой же перемене выяснил по расписанию, где занимается класс Вики Петровой, но самой Морганы там не нашел. Тогда Кукушкин решил узнать о ней хоть что-нибудь, например адрес и телефон. Сделать это можно было бы, заглянув в специальный журнал в учительской: Кукушкин видел там корешки с наклейками порядковых номеров классов. Но из учительской его сразу же выперли: нечего тебе тут делать, марш на урок.
Расстроенный и уже бесстрашный Кукушкин решил спуститься в подвал и найти Кимыча. Но и там никого не нашел. Честно говоря, совсем глубоко забираться он все-таки побоялся: а вдруг где-то опять поджидает Мордред? Так что зона бесстрашия оказалась невелика. Санчо запомнил место, где его прошлый раз выпустил Кимыч, но никакого хода, даже замаскированного, разумеется, не обнаружил.
Кукушкин подумал, школьный нарочно не желает показываться ему на глаза. Рыцарей тот не любит, а на вопросы про ведьму тем более отвечать бы не стал. Может быть, даже послал бы отрытым текстом.
Потом Кукушкин направился к Ланселоту, но впервые не застал рыцаря дома. Санчо даже бесцеремонно перемахнул через забор – только для того, чтобы убедиться: дом пуст, кузня тоже.
Оставшийся вечер Кукушкин провел как на иголках. На следующий день в школе ему стало и вовсе тоскливо. Григорьев и все прочие вели себя так, словно Кукушкин никуда не пропадал.
Ланселота опять не было дома. Санчо упал духом и воспрянул, только когда увидел наставника на своей кухне.
Хотя совершенно ясно стало – нечто стряслось.
– Где ты ходишь, шантрапа? – заявила бабушка, как только Кукушкин ступил через порог.
– Дак в школе… – начал было оправдываться внук.
– Тебя Геннадий Валерьевич ждать устал! Сегодня на чём-пи-онат ехать, а ты где шатаешься?! Мне почему не сказал? Я бы тебя хоть собрала.
Слово «чемпионат» бабушка могла выговорить и с безупречным произношением, но ей иногда так нравилось.
Кукушкин ошарашенно посмотрел на Ланселота.
Тот поднялся и подмигнул Санчо, пока бабушка не видела.
– Надежда Изотовна, лишнее место появилось вдруг, я же вам говорил. К тому же Александр все равно не участвует в соревнованиях, он в группе поддержки.
– Нечего защищать, шантрапа – он и есть шантрапа, – проворчала бабушка.
– Мне нужно сказать ему пару слов. По-мужски, если позволите, – мягко ответил Ланселот.
Санчо, ничего не говоря, развернулся и утек в свою комнату. Ланселот прошел следом и закрыл за собой дверь.
– Можешь особо не собираться, – известил рыцарь оруженосца. – Багаж только для отвода глаз. Мы идем в лес. Надолго.
– Надолго?
– Несколько дней как минимум. Я сочинил, что у нас недельные всероссийские сборы и первенство по фехтованию в Калуге.
– Меня же в школе хватятся и бабке звонить будут! А она им чего скажет? Уехал на шпагах драться?
– Не хватятся тебя в школе. Я попросил… кое-кого. Она тоже попросит, там скажут твоему Кимычу, и он все устроит.
– Она? – ухватился за слово Кукушкин.
– Собирайся! – отрезал Ланселот.
Из дома рыцаря они переместились туда же, куда и всегда.
Санчо каждый раз видел озеро по-новому. Казалось, что меняются и очертания его берегов. В конце концов, рыцарь объяснял ему, что и в нормальном-то мире нет ничего постоянного, а здесь и подавно все текучее, не только вода.
Спортивный костюм и другие вещи так и остались лежать в сумке в берлоге Ланселота. Бабушка все-таки всучила Кукушкину денег от пенсии: он сопротивлялся, но взял для отвода глаз. «Потом вернешь незаметно, – сказал рыцарь, – все равно же никуда не денутся, там они не нужны».
Ланселот сейчас был в полном рыцарском одеянии, если можно так выразиться. Походил он больше на какого-нибудь испанского или французского наемника века шестнадцатого-семнадцатого, а вовсе не на рыцаря Круглого Стола, как изображают их на картинках и в фильмах. Никаких лат он не носил, шлема тоже: Экскалибур защищал куда как лучше. Превращение же тяжелого меча в шпагу делало средневековую амуницию и вовсе бессмысленной. Ланселот носил только легкую кирасу вместо бронежилета и плащ.
Санчо он тоже выдал такой костюм, как будто они на самом деле собирались куда-то на историческую реконструкцию. Оруженосцу с непривычки было сложно управиться со всеми крючками и завязками, ничего не перепутав. Вместо своей обычной бейсболки из кожзаменителя он нацепил бандану – концы платка спадали на плечо. Со стороны, наверно, вылитый пират, решил Санчо. Потом самокритично вспомнил о своей комплекции.
Но за последнее время Кукушкин похудел. Так он, пожалуй, не худел еще в сознательной жизни. Сказалось и изменение режима дня, и резкое увеличение занятий физкультурой. А еще, если честно, постоянный стресс: ночные драки, Мордред и эта ведьма-фехтовальщица Петрова. Но если раньше аппетит Кукушкина после стресса увеличивался, то сейчас пропадал, как нежить после третьих петухов, так что получался двойной удар.
– Стой здесь, – велел рыцарь, а сам пошел к воде.
Кукушкин остался на травянистом пригорке. Он увидел, как Ланселот спустился на берег, встал на одно колено перед самой водой и наклонил голову. Так рыцарь просидел несколько минут. Оруженосцу даже сделалось немного не по себе.
Ланселот выпрямился и жестом подозвал Санчо. Оруженосцу было неудобно спрашивать, и он постарался смотреть туда же, куда и Ланселот.
И увидел, что над водой плывет голова.
В первый миг Санчо показалось, это человек. Но он быстро понял свою ошибку. Кажется, с того берега к ним плыла лошадь.
Кукушкин не знал, что лошади умеют плавать. Он в кино всегда видел, как они переходят реки вброд.
Лошадь фыркнула, выбираясь на отмель.
– Вот и наш транспорт, – кивнул на нее Ланселот.
