Ты меня как-то обвинил в том, что я постоянно нуждаюсь в подтверждении чьей-нибудь любви, что для меня важно ее все время доказывать. Так вот, ты заблуждаешься. Все, что мне нужно, это честность! Неужели я требую слишком многого? Если тебе нужна была женщина на одну ночь, что ж, отлично, так бы и сказал. К чему же было все это притворство?
– Только к тому, что женщины только этого и ждут. Ведь это входит в их правила игры, не так ли?
– Я играю в другие игры! – отрезала Жюстина. – Я не ждала от тебя уверений в любви и вечной преданности, я еще пока в своем уме. Как ты совершенно правильно заметил, мы не настолько знакомы. Но ты мне нравился. Кил, ты казался мне честным, порядочным человеком. Ты действительно мне нравился! Я никак не думала, что ты способен глумиться над моими чувствами, способен относиться ко мне как к шлюхе. Это просто подло с твоей стороны. Даже если ты действительно ко мне относишься именно так, не очень достойно говорить мне об этом в лицо. Ты опошлил наши отношения – и я тебе этого не прощу, – но этим ты унизил себя, а не меня. У Дэвида были свои мелкие причины использовать меня, у тебя нашлись свои. Но я единственная из вас, кто вышел с честью из всего этого, – произнесла Жюстина с достоинством. Вглядываясь в его лицо и пытаясь найти в нем хоть проблеск понимания, она горько добавила: – Стройная фигура, красивая внешность – это прекрасно, но это не главное в жизни. Если мысли и чувства им не соответствуют, то это все только оболочка, Кил, и тогда человек становится просто уродом. Какой же я была дурой, что не поняла этого сразу!
Больше Жюстине нечего было сказать, и она вышла. У себя в номере она постояла некоторое время в темноте, стараясь собраться с мыслями. Внезапно она вздрогнула от неожиданности – в комнате Кила что- то упало с таким ужасающим грохотом, что его, казалось, услышали все обитатели отеля. Очнувшись таким образом от полузабытья, она, не раздеваясь, забралась в постель. Я права, мелькнула сонная мысль, мне нечего стыдиться. Слезы душили ее, и она, уткнувшись лицом в подушку, разрыдалась. Но сон вскоре одолел ее, и она заснула.
Наутро ее как бы в насмешку приветствовало яркое веселое солнце, но именно оно заставило ее воспользоваться солнечными очками, чтобы спрятать опухшие от слез глаза. Жюстина натянула легкие хлопчатобумажные брюки и майку и спустилась вниз.
Там ей вручили письмо – это была записка от Кила, в которой он извещал ее, что свободных мест на ближайший рейс нет. Это означало, что им придется провести здесь еще целый день. Жюстина смяла записку и бросила ее в первую попавшуюся урну. Затем она отправилась завтракать. За столиком она оказалась одна. Кил либо уже позавтракал, либо сидел, запершись, в своем номере. Так или иначе она была счастлива; что его нет. Ей больше никогда не хотелось его видеть.
Выходя из ресторана, она заметила, что к ней направляется отправляющий отелем. Она не хотела никого видеть, поэтому быстрыми шагами устремилась было к выходу, но все-таки сбавила темп под удивленными взглядами окружающих. Прогулка по городу и посещение местных магазинчиков не доставили ей никакого удовольствия, потому что все здесь напоминало ей о Киле. Она никак не могла прогнать мысли о нем. Она зашла в небольшую лавочку «Пещера Аладдина», бездумно повертела в руках какие-то безделушки, потом положила их на место, не заинтересовавшись ни одной. Да, дело тут было не только в Киле: она чувствовала какую-то ответственность за эти их чертежи. Как она ни напрягала память, никак не могла припомнить, чтобы Дэвид отдал их ей.
Жюстина апатично вышла из лавки и дошла до стоянки такси, все еще погруженная в свои невеселые мысли. Там ее радостно встретил тот же водитель, который ранее обслуживал их с Килом.
– Вот dia, senhoral.
С вымученной улыбкой она ответила:
– Вот dia. – Потом постояла в задумчивости, пытаясь ухватить какую-то мысль. – Пико-до-Ариейро? – сказала она неуверенно.
– Sim, – улыбнулся таксист.
Жюстина забралась на заднее сиденье. Всплывшее в памяти название наверняка означало какой- нибудь потухший вулкан. А если и нет, все равно это место находилось далеко от отеля, что вполне ее устраивало.
Едва она уселась, машина тронулась с места, да так резко, что Жюстину отбросило назад. Выругавшись сквозь зубы, она села ровно, уловив веселую искорку в глазах шофера в зеркальце заднего вида и поняв, что он просто пускает ей пыль в глаза. Вероятно, этот абориген считает, что у себя дома все англичане без исключения водят машину со скоростью улитки.
В подражание мотору своего автомобиля он без умолку болтал. Из его трескотни Жюстина не понимала ни слова, но это по крайней мере отвлекало ее от мыслей о Киле. По всей видимости, водителя совершенно не волновало ее молчание, ей же, однако, хотелось, чтобы он больше внимания уделял дороге. Тем более что остальные владельцы автомобилей были не лучше его знакомы с правилами езды. Машины шныряли там и тут, неожиданно выныривая прямо из-под носа. Когда они свернули с основной магистрали, она вознесла благодарственные молитвы Богу, но, как выяснилось, раньше времени далее их ждал крутой подъем в гору. Тут Жюстина положилась на волю Всевышнего и уставилась в окно на проносившийся мимо пейзаж, где деревья незаметно сменились невысокими кустами, потом и просто выжженной на солнце травой и пасущимися овцами.
– Sim, – кивнул он удовлетворенно. – Воггego. Дальше только горы. Он обернулся к ней, чтобы удостовериться, поняла ли она его правильно, и ухмыльнулся, увидев, что она в ужасе глядит перед собой. Ее сейчас уже не волновали встречные машины – их просто не было, – но теперь они с легкостью могли сверзиться в любую из окружающих лощин. – Borrego – это овцы по-вашему, так мне кажется. – На сей раз он, к счастью, общался с ней посредством зеркала заднего вида.
– Sim, – согласилась она, абсолютно в этом не уверенная.
– Они туда падают, туда, ниже. – Шофер рассмеялся собственной шутке.
Из всего этого она поняла, что эта местность самая пологая в округе, здесь могут пастись овцы, не срываясь с обрыва. Она кивнула. Мадейры она, конечно, не знала досконально, но ведь овцы не горные бараны и не могли забрести высоко в горы. Эта мысль внушила ей надежду. Тут ей внезапно представилась страшная картина, как эти бедные овечки, царапая когтями (нет, все-таки, наверное, копытцами) склоны гор, срываются вниз. Наконец они остановились.
Жюстина выбралась наружу, разминая затекшие мышцы и содрогаясь на ветру. Придерживая разлетающиеся волосы, она прошла чуть дальше по почти невидимой тропинке, покрытой густым слоем пыли. Вокруг не было ничего, кроме нескольких искривленных деревьев. И вообще местность вокруг напоминала скорее лунный пейзаж, тем более поразительный, если вспомнить о буйстве красок, царящих внизу. Как здесь холодно и пусто, подумала Жюстина. Словно прочитав ее мысли, оказавшийся радом водитель взял ее за руку и повел по дорожке. Тут вдруг перед ней открылась потрясающая панорама. Горы
