поэтому решила остаться, но не безрассудство ли это? — ведь то, что произошло между ней и Майклом ночью, может опять повториться. Кроме того, она не могла не думать о том, к чему это может привести. Если Майкл переспит с ней и не позаботится о последствиях, она может забеременеть! От одной этой мысли у нее тревожно застучало сердце, и она в изнеможении схватилась за стойку кровати. Что скажет на это ее врач? Он всегда твердит, что ей необходимо избегать стрессов, а что такое беременность, если не стресс? Она не сомневалась: если бы доктор Хардинг заподозрил ее в том, что у нее возникли интимные отношения с мужчиной, он наверняка предостерег бы ее от опасностей, связанных с беременностью и родами. Но она никогда не давала повода предположить подобное, и поэтому он никогда не затрагивал эту тему. Как и ее мать, доктор Хардинг считал, что ей не следует выходить замуж, и все, то есть все мужчины, когда узнавали о ее болезни, теряли к ней интерес.
Сара нахмурилась и подошла поближе к трехстворчатому зеркалу туалетного столика. Она увидела стройную, но не слишком худую молодую женщину с высокими скулами и ярким ртом. Нижняя губа у нее была чуть полнее верхней — признак чувственности натуры (но Сара об этом не знала); темно-зеленые выразительные глаза прятались за густыми золотистыми ресницами. У нее были длинные шелковистые волосы, почти такие же светлые, как и ее бледное лицо, и, пожалуй, это первое, на что обращали внимание. Она нравилась мужчинам, но рядом всегда была ее мать — чтобы оградить ее от них, предупредить их о ее хрупкости и запереть ее в хрустальном замке ее слабости, как Спящую Красавицу, которая ждет, когда придет Принц и разрушит колдовские чары. Но принц все не приходил; вместо принца пришел Тони, который, как и следовало ожидать, сбежал, узнав правду.
Обеими руками Сара приподняла волосы над головой, расправила плечи и выпрямилась. От этого движения тонкая ткань блузки натянулась на ее высокой груди, выгодно подчеркнув красоту ее формы. Нет, все-таки я довольно хороша, сказала она себе, совершенно не осознавая своей чувственной красоты, а просто чтобы убедить себя в том, что Майкл говорил ей правду. Конечно, я не красавица, как Диана, думала она, у нее такая прозрачная, розовая кожа и волосы как золото. Но у меня красивые глаза и стройные ноги…
Со вздохом отчаяния Сара опустила руки и отвернулась от зеркала. Что толку притворяться, с досадой спрашивала она себя. Она не может соперничать с Дианой — с ее слабым здоровьем и пытаться не стоит. Она ведет себя как девчонка — хочет достать луну с неба. Нет, чем скорее она перестанет витать в облаках, тем лучше. Ведь Майкл не прогонит ее, если она скажет ему правду; но почему, почему же она так не хочет, чтобы он узнал о ее болезни? Нет, я не Спящая Красавица, а Золушка, подумалось ей вдруг. Живу словно взаймы, жду и боюсь, что часы пробьют полночь.
В дверь постучали, она вздрогнула, очнувшись от своих мыслей, сердце, как всегда, забилось, как у зайца хвост.
— Д-да? — отозвалась она, и горло у нее сжалось. — Кто… кто там?
— Всего лишь я, мисс. — Дверь открылась, и в комнату с подносом в руках вошла миссис Пенуорти. — Я подумала, может, вы хотите кофе: ведь вы не завтракали. И еще хочу спросить, когда подавать обед?
Сара была тронута ее заботой.
— Кофе! — воскликнула она. — Как раз то, что мне нужно. А… а обедать я буду, когда освободится господин Трегоуэр.
— Хорошо. — Миссис Пенуорти поставила поднос на складной столик в оконном проеме. — Только господин Трегоуэр может не вернуться к обеду, мисс. Разве он вам не сказал? Он поехал в Фалмут, к адвокату господина Адама.
— Да? — Сара надеялась, что ее вопрос не выразил ничего, кроме праздного интереса. — Кажется, он… что-то говорил об этом. — Взглянув на поднос, она добавила: — А он вам не говорил, что я приехала сюда работать? Кстати, в доме, кроме библиотеки, есть еще где-нибудь письменный стол?
Миссис Пенуорти засомневалась.
— Разве что в кабинет господина Адама, мисс. Но сейчас он закрыт. Я полагаю, вам можно там работать, но сначала надо спросить у господина Трегоуэра.
— Разумеется. — Сара кивнула, теребя в руках ложечку. Она заметила, что миссис Пенуорти, говоря о покойном муже Дианы, называет его по имени, а Майкла — господином Трегоуэром. Интересно, почему? Так ли его зовут на самом деле? Если он родился, по его словам, вне брака, может, он носит другое имя?
— А что вы собираетесь делать, мисс? — спросила миссис Пенуорти, которая, как догадалась Сара, осмелела, видя ее смущение и робость.
— Я пишу, — сказала она, подняв голову и глядя миссис Пенуорти прямо в глаза. — Я пишу книгу.
— В самом деле? — удивилась миссис Пенуорти. — Надо же, как интересно! Писательница! Жаль, что вы незнакомы с женой господина Адама. Вы знаете, она актриса. И, говорят, очень знаменитая. Вы бы наверняка с ней подружились! Ведь у вас так много общего.
Сара наклонила голову. Значит, Майкл не говорил, кто она. Просто назвал имя и, конечно, сказал, что она его знакомая. Интересно, что думает по этому поводу миссис Пенуорти. Она явно удивилась, когда Сара сказала, что приехала сюда поработать. Удалось ли Майклу убедить миссис Пенуорти в том, что приезд Сары был действительно неожиданностью?
— Вряд ли, — ответила она на последнее замечание миссис Пенуорти. — Писательницы не похожи на актрис, миссис Пенуорти. Они любят… уединение. И не ищут всеобщего внимания. Во всяком случае, как правило.
— А по-моему, одни не ищут, а другие, наоборот, ищут, — высказала свое мнение экономка, внимательно оглядывая комнату. Заметив груду белья на кровати и шерстяные кофты и брюки в открытых сумках, она предложила: — Давайте я помогу вам разобрать вещи.
— Нет-нет, спасибо. — На этот раз Сара была тверда. — Я сама справлюсь.
— Хорошо, мисс. — Почти с сожалением миссис Пенуорти взяла серо-голубой кашемировый свитер и разгладила его у себя на руке. — Какой красивый! Что-то я не вижу, чтоб вы взяли с собой платья. Но если вам нужно что-нибудь погладить, скажите мне.
— Спасибо, но я приехала сюда работать, а не отдыхать, миссис Пенуорти. — Саре с трудом удавалось сохранять вежливый тон. — Я думаю, если обед будет в час, господин Трегоуэр успеет вернуться, как вы считаете? Это прозвучало как «можете идти», и миссис Пенуорти ушла, а Сара после ее ухода вся дрожала от волнения: ей никогда еще не приходилось иметь дело с прислугой. Она ругала себя за свою несдержанность. Разве эта женщина виновата, что любопытна? И ничего удивительного: когда живешь в такой глуши, приезд любого нового человека — событие.
Но все же Сара не могла удержаться и, пока миссис Пенуорти не явилась за подносом, спешно затолкала кашемировый свитер в глубь ящика и быстро разложила остальные вещи.
Майкл к часу не вернулся, и Сара в одиночестве обедала в той самой столовой, где он над ней издевался прошлым вечером за ужином. При дневном свете было видно, что мебель вся в трещинках от времени и гобелен на стульях потерт, и Сара подумала, как грустно, что в доме теперь никто не живет, ведь это было родовое гнездо нескольких поколений Трегоуэров. Неужели дом теперь действительно принадлежит Диане, или, может, есть какие-нибудь родственники? Вряд ли Майкл захочет жить здесь, и Диана при малейшей возможности продаст дом.
Диана… Все крутится вокруг Дианы, с досадой размышляла Сара, вставая из-за стола, так и не воздав должное корнуолльскому пирогу с мясом и овощами, испеченному миссис Пенуорти. Ну почему она не может выбросить из головы Диану и заняться решением своих проблем?
Свежий воздух — вот что ей сейчас совершенно необходимо, пришла она к заключению. Сара поднялась к себе и вскоре спустилась в темно-красных шерстяных брюках, заправленных в высокие замшевые сапоги, и темно-голубом свитере. Сверху она надела серую дубленую куртку, подол и капюшон которой были оторочены белым в серую крапинку мехом. Ее светлые шелковистые волосы эффектно контрастировали с капюшоном, и Сара была вполне довольна своим внешним видом, но, так как Майкла не было, по достоинству оценить его было некому.
Опять поднялся ветер, стало прохладно, и ее обычно бледные щеки разгорелись румянцем. «Мини» на месте не было: наверное, Майкл отогнал машину за дом, подумала Сара, и у нее на миг возникло искушение изменить свой первоначальный план прогуляться пешком, но она не поддалась этому порыву лени. В конце концов, ходить пешком полезно для здоровья, если, конечно, не переутомляться, да и в воздухе так приятно
