практически не было. Хэлли видела новую жену отца и своего сводного брата – теперь ему девять – всего пару раз.
Хэлли упорно оставалась на стороне матери, игнорируя редкие попытки примирения со стороны Джеймса Маккензи. Восстановив мир с отцом, она чувствовала бы себя предательницей по отношению к матери. Ее сестра так не считала, поскольку всегда была отцовой любимицей.
И хотя вначале ее травмировало его отступничество, с замужеством и рождением собственного ребенка (Кенни теперь шесть лет) все было забыто. Она даже останавливалась в доме отца во время своих редких визитов в Лонг-Бич.
Тут Хэлли снова вспомнила полный боли взгляд Майка Паркера после слов Коринны о ненависти. Она впервые спросила себя, не могло ли ее безжалостное отношение причинять такую же боль ее собственному отцу.
Вздор. Въезжая на дорожку, Хэлли решительно отмахнулась от этой мысли. Джеймс Маккензи был слишком уверен в себе, чтобы такой незначительный факт, как потеря доверия и любви одной из своих дочерей, причинил ему душевную боль. Особенно если старшая дочь осталась ему верна.
Выходя из машины, Хэлли рассеянно взглянула на половину дома, принадлежащую матери. Света нет. Должно быть, решила прогуляться.
Жаль, подумала Хэлли, ей так хотелось бы сейчас выговориться. Она вздохнула и решила принять горячий душ и выпить чаю. На кухне ее встретил возмущенный Чосер. Хэлли крепко обняла громко мяукающего кота.
– Надоело сидеть дома, да? – Чосер не особенно любил ласки и стал вырываться. – Ладно, иди, – улыбнулась Хэлли, выпуская кота в дверь черного хода. – Веселись.
Со вздохом – дом казался необычно тихим и пустым – она вернулась на кухню. Голодна ли она? Еще недавно она умирала от голода, но почему-то теперь есть не хотелось. Вот так так. Может быть, избавиться от этих пяти фунтов не слишком сложно.
Хэлли заметила мигающий красный огонек на телефоне. Она подошла к нему и нажала кнопку автоответчика. Вино, размышляла Хэлли, пока пленка с шумом перематывалась. Стаканчик «шардоннэ» – вот что ей сейчас нужно.
Сообщений было несколько. Прошла вечность, пока пленка перемоталась. Наливая вино, Хэлли решила, что аппарат никогда не заговорит.
– Хэлли! – (О, наконец-то.)
Поставив стакан, Хэлли взяла карандаш и склонилась над столом, готовая записывать имена и номера телефонов. Это была Морган, голос ее звучал встревоженно. Обычная история.
– Ты не знаешь, где мама? Я звоню целый вечер не переставая. А как у тебя дела? Позвони мне.
Как всегда! Хэлли закатила глаза. С Морган, которая сейчас живет в Детройте, частенько случалась паника, когда ей казалось, что ее решили исключить из круга семейных событий.
– Эй! Почему тебя не было на аэробике? – (Гарнет Блумфилд.) – Я знала, ты пойдешь на попятную, Маккензи. Бог тебя накажет! Свяжись со мной, так будет лучше. Подпись – твоя совесть.
Ох, подруга. Потягиваясь, Хэлли помассировала поясницу, но следующее сообщение заставило ее насторожиться.
– Мисс Маккензи. Это сержант О'Рурк. Не волнуйтесь, пожалуйста, и позвоните мне по телефону 555- 5000, добавочный 24. Это касается вашей матери. Спасибо.
О, Господи! Хэлли прослушала сообщение еще дважды, прежде чем записать телефон сержанта. Рука тряслась, когда она набирала номер. Прошла целая вечность, пока мужской голос рявкнул:
– О'Рурк.
– Гм. – Нервозность мешала Хэлли сосредоточиться. – Это Хэлли Маккензи.
– Ах, да, – сказал офицер, его тон сразу смягчился. – Мисс Маккензи...
– Что-нибудь случилось с моей матерью? – спросила Хэлли, прерывая паузу полицейского. Наверное, он ищет записи по этому делу.
– С ней все в порядке, – заверил ее сержант. – Но она поручила мне позвонить вам и попросить привезти самые необходимые вещи в больницу, палата номер...
– В больницу! – Хэлли больше ничего не слышала, кроме этого страшного слова. – Что с ней? Что случилось? Почему меня не...
– Она говорила, что пыталась до вас дозвониться, но вы не отвечали.
– Она повесила трубку, прежде чем я добралась до телефона, – объяснила Хэлли устало. Есть ли конец сегодняшним несчастьям? – Она не оставила сообщения.
– Да. Она была в довольно плохом состоянии, смогла лишь набрать 911. Она упала и ударилась. Рваные раны...
– Ох! – Хэлли зажала рукой рот. Только не ее руки! – Какой номер палаты? – Карандаш дергался в ее руке, пока она записывала.
Ошеломленная, она отправилась на половину матери и начала собирать в сумку туалетные принадлежности, белье и все, что казалось необходимым.
Встреча с Джеймсом Маккензи перед дверью палаты матери была еще одной неожиданностью.
– Отец! – воскликнула Хэлли, слишком уставшая и взволнованная, чтобы убрать испуг из голоса и вести себя дипломатично. – Что ты здесь делаешь?
– Я как-никак врач, – сказал он, оглядывая Хэлли, как обычно, сверху вниз, что всегда заставляло ее чувствовать себя неполноценной. Неприятно удивило, что это по-прежнему на нее действует. – И это моя больница, – продолжал он. – К тому же я заведующий отделением.
– Я не знала...
– Ты многого не знаешь, Хэллоран.
– Да, ну что ж... – Презирая себя за неловкость и смущение, которые всегда вызывали в ней едкие замечания отца, Хэлли стиснула зубы и встретила его взгляд с прежним, как в юные годы, вызовом. – Надеюсь, ты пропустишь меня, я приехала увидеть мать.
– Конечно. – Джеймс Маккензи отступил. – Похоже, твоя мать упала и ударилась о скамейку. Было небольшое кровотечение, но ничего серьезного. Ей дали успокоительное, и все будет хорошо.
Разозленная на себя еще больше, чем на отца, Хэлли опустила глаза и поплелась, почти ничего не видя, в палату матери.
Медсестра у кровати взглянула на Хэлли и приложила палец к губам.
– Она только что заснула. Доктор дал ей успокоительное.
Хэлли понимающе кивнула. Она все еще не пришла в себя после встречи с отцом и ужаснулась, увидев забинтованную руку матери. Она осторожно поставила сумку на пол и наклонилась ближе, всматриваясь в милое, но бледное и слишком неподвижное лицо. Обычно оно такое живое. Внушительных размеров пурпурная шишка и кровоподтек искажали высокий лоб.
– Сотрясение? – спросила она шепотом.
Сестра помотала головой.
– Доктор не дал бы ей снотворного, если бы поставил такой диагноз. Вы, конечно, родственница. – Это было скорее утверждение, чем вопрос.
Хэлли кивнула.
– Дочь.
– О! – воскликнула сестра, ее интерес заметно вырос. – В таком случае вы...
– ...также дочь доктора Маккензи. – Желая избежать дальнейших комментариев, Хэлли сказала: – Я привезла ей вещи. – И подняла сумку. – Куда мне их положить?
– На тумбочку, – ответила сестра, выходя из палаты.
Поездка домой прошла в тяжелом молчании, которое ни Майк, ни Коринна не были склонны нарушать. Дома Коринна хотела пройти прямо к себе, но Майк остановил ее.
– Мне надо поговорить с тобой. – Он прошел в кухню и потянул ее за собой. – Садись.
Коринна проигнорировала приглашение отца. Она оперлась на стойку и молча ждала, скрестив руки на груди.
Накопившаяся в нем ярость вырвалась на свободу: Майк шагнул к дочери, сжал ее плечо, словно
