но участвовали в этом безумии только мои губы – душа оставалась безучастной.
– Максим, – спохватилась я буквально за шаг до грехопадения, – понимаешь, я хочу тебе верить, но факты…
– Да, я понимаю. Я могу объяснить.
– Да, – горячо подхватила я, – объясни, пожалуйста.
Максим Петрович разжал объятия, я быстро, просто мгновенно, накрыла на стол, поставила бутылку коньяку, привезенного Дашкой для Тихомирова, и разогрела курицу под маринадом (тоже, кстати, приготовленную для Тихомирова).
Максим Петрович ополовинил бутылку и с аппетитом умял три куска курицы, прежде чем вспомнил, что собирался мне что-то объяснить.
– Витольда, – сыто икнув, начал гость, – прости, увлекся, все так вкусно. Что ты хотела узнать?
– Все! Про Жукова и про тебя.
С удовольствием собирая кусочком хлеба соус с тарелки, Максим Петрович облегчил душу признанием:
– Жуков – это страшный человек! Между прочим, это он придумал схему захвата земли.
Я ничего не знал, поверил ему, как себе. Вот как себе! – Француз постучал кулаком в грудь. – А Жуков использовал мою фирму для прикрытия.
– А почему ты сбежал?
– Испугался! Кто бы поверил, что я ничего не знал? Вот ты веришь?
– Не очень.
– Вот! – победоносно воскликнул Француз. – А ты женщина, существо мягкое, нежное, доверчивое. А менты? Это же звери! Они не верят ни одному слову, если это слово не обернуть в бакс. А у меня денег нет. Что было делать?
Максим Петрович разволновался, налил коньяку, выпил не закусывая.
– Но тебя все равно нашли?
– Да! Я уверен, это Жуков сдал меня!
– Почему?
– А больше некому. Никто не знал, где меня искать.
– А он знал?
– Да. Я по глупости сболтнул адрес новой квартиры.
– Давно купил? – с отвращением узнавая приемы Тихомирова, выпытывала я.
– Незадолго до этой истории.
– Неплохо дела шли?
– Неплохо. Партнеры хорошие были.
– Чем занимались?
– Туристическая фирма.
– Ты занимаешься туризмом?
– И туризмом тоже.
– Как же ты дал себя втянуть в Ассоциацию фермерских хозяйств? Ты же в этом ничего не смыслишь? – удивилась я.
– Ты права! Я доверился Жукову. Ему нужна была фирма, а регистрировать новую было некогда. Обещал хорошие деньги – и я повелся. Я слабый. Ты меня презираешь? – С застенчивостью, которая совершенно его не портила, Француз ждал моего ответа.
– Ну что ты! Конечно нет, – успокоила я Максима Петровича, – каждый может быть слабым. Это у тебя такая полоса в жизни.
– Да, да, полоса, – повеселел Француз, наливая коньяк, – полоса потому и полоса, что проходит. Особенно если рядом такая женщина.
Он потянулся ко мне с поцелуем, но у меня еще были вопросы.
– А лаборатория?
– О, это все Жуков. Это он разработал план, как тебя убедить продать паи.
– Но ты же мог помешать ему…
– Какая ты наивная!
Француз возобновил приставания, устроив эротический спектакль с моим ухом.
Странным образом усилия Француза меня не задевали. Я была возбуждена, но совсем по другому поводу – меня одолевало желание установить истинную причину визита Максима:
– И что ты от меня хочешь?
– Ты можешь в суде сказать, что мы проводили все время вместе и я физически не мог участвовать в афере.
Максим Петрович подложил себе еще один кусок курицы.
– Но ведь на документах твоя подпись? – напомнила я.
– Подпись я ставил, веря, что приношу пользу фермерам. Ты должна мне верить!
– Я же не судья! Моя вера ничего не изменит. А сколько Жуков тебе обещал за содействие? – включила я рациональное начало.
Максима Петровича огорчил мой бестактный вопрос.
– Витя, – скроив скорбную мину, прошептал он, – это уже не важно. Все было построено на обмане, все рухнуло. Теперь у меня только ты. Ты будешь меня ждать, если меня посадят?
Я с недоверием уставилась на Француза.
Ждать? Кажется, Максим уверовал, что я от него без ума! И что теперь с этим делать?
– Максим, – освежила я память Королю, – у тебя есть жена.
В глазу Максима сверкнула непрошеная слеза.
– Она меня бросила.
– Какая жалость! – вырвалось у меня.
В эту минуту я со всей отчетливостью поняла, что меня ждет.
Встречи с адвокатом, комплектация посылок согласно перечню допустимых Минюстом продуктов и вещей, очереди в следственный изолятор, свидания на зоне. Мама! Почему я не ящерица?!
– Максим Петрович… – глядя в сторону, затравленно начала я, но мою спонтанную речь перебил стук калитки.
На крыльце раздались бодрые шаги, на кухню вихрем влетел Жуков Арсений Иванович, изменив атмосферное давление, влажность и температуру воздуха!
– Ха! Так и знал, что ты дуешь Вите в уши какую-нибудь чушь! Вроде ты невинная маленькая девочка, которую заманили в сети растлители, ввергли в пучину греха или что-нибудь в этом роде. Так? – Арсений с обезоруживающей улыбкой на губах обратился ко мне.
– Примерно, – не стала отрицать я.
Максим Петрович чуть не плюнул в тарелку с курицей.
– Наглец! Какого черта тебе здесь надо? – поинтересовался он, поднимаясь во весь свой немалый рост. Взгляд Француза не предвещал ничего хорошего.
– Того же, что и тебе, – прищурился Арсений, – спорим, ты проиграешь?
– Я не собираюсь с тобой спорить. Тебе придется уйти, – мрачно предупредил Максим Петрович (воинственность придала ему еще больше шарма) и жестом драматического актера указал партнеру на дверь.
– Только вместе с тобой! – задирался Арсений.
– Не хочешь сам – я помогу тебе.
Француз толкнул Арсения, но Арсений уцепился за руку противника.
– Вот только петушиных боев не устраивайте, пожалуйста, – попросила я, но было поздно – мужчины вцепились друг в друга, как бультерьеры. Из-за чего?
Иллюзий на свой счет я не питала, оставалось одно – поля для гольфа…
– Ребята, брейк! – выкрикнула я. – Есть идея!
Тихомиров никак не ожидал такого вероломства: коллектив отозвал претензию, до суда дело не дошло.
