является миру. Поэтому Кришна и являет себя: познавая Бога, человек познает и пример для подражания. Итак, Кришна начинает с откровения о том, что все живое и неживое находится в нем и все Творение — от богов до ископаемых — происходит из него (VII, 4–6; IX, 4–5; и т. д.). С помощью практики он все время занят творением мира, но это непрерывное действие не сковывает его: он — лишь наблюдатель своего собственного творения (IX, 8-10). Именно такая, внешне парадоксальная, валоризация деятельности (кармы) и есть главное наставление Кришны: подражая Богу, который творит и мир без своего участия, человек научится делать то же самое. 'Чтобы освободиться от действия, недостаточно воздерживаться от него: одно лишь недеяние не ведет к совершенству', так как 'каждый обречен на деяние' (III, 4–5). Даже если человек воздерживается от действия в строгом смысле этого слова, бессознательная деятельность, вызванная тремя гунами (III, 5), связывает его с миром и делает частью кармической цепи.
Обреченный на деяние, поскольку 'действие выше бездействия' (III, 8), человек должен исполнить предначертанные ему действия, или «обязанности», которые выпадают на его долю в жизни. 'Свой закон даже несовершенный (свадхарма) лучше, чем чужой закон, даже совершенный…' (парадхарма; III, 35). Эти особые деяния обусловлены гунами (XVII, 8 и сл.: XVIII, 23 и сл.). Кришна не раз замечает, что гуны происходят от него, но не ограничивают его: 'не Я в них, но они во мне' (VII, 12). Отсюда урок: принимая 'историческую ситуацию', вызванную гунами (а ее нужно принимать, ибо сами гуны происходят от Кришны) и действуя 'по ситуации', человек должен отказаться от оценки своих деяний и придать абсолютную ценность своей собственной судьбе.
§ 194. 'Отказаться от плодов своих деяний'
В этом смысле можно сказать, что «Бхагавад-гита» пытается «спасти» все человеческие поступки и «оправдать» любое мирское действие: ибо, когда человек больше не получает удовольствия от «плодов» своих деяний, он тем самым превращает их в жертвоприношение, т. е. во внеличностный динамизм, который способствует поддержанию космического порядка. Кришна напоминает, что не связывают только действия, совершаемые как жертвоприношения (III, 9). Праджапати создал жертвоприношение для того, чтобы мог проявиться Космос, а люди могли жить и умножаться числом (III, 10 и сл.). Кришна открывает, что и человек тоже может содействовать совершенствованию божественного дела, причем не только одними жертвами (из которых и состоит ведический культ), но и всеми своими деяниями, какова бы ни была их природа. Когда различные аскеты и йогины ('жертвуют' своей психофизиологической деятельностью, они отказываются от этой деятельности и придают ей воистину трансперсональное значение (IV, 25 и сл.). И так поступая, 'все познают жертву, и жертвой стирают свои грехи' (IV, 30).
Такая трансмутация мирских дел в ритуалы возможна через йогу. Кришна говорит Арджуне, что 'человек деяния'[452] может спастись или, другими словами, избежать последствий своего участия в жизни мира, даже продолжая действовать. Ему необходимо соблюдать одно-единственное правило: отделить себя от своих дел и их последствий: 'отказаться от плодов своих дел' (phalatrishnavairagya), действовать безлично, бесстрастно и равнодушно, как если бы он действовал за кого-то другого. Если он будет строго следовать этому правилу, то его дела не посеют семена новых кармических потенциалов и не овладеют им в кармической цепи'. 'Безразличный к плодам своих действий, всегда довольный, свободный от любых привязанностей сколько бы он ни трудился, он на самом деле ничего не совершает' (IV, 20).
Великая оригинальность «Бхагавад-гиты» заключается в том, что она подчеркивает эту 'йогу деяния', которая осуществляется как 'отказ от плодов своих деяний'. В этом кроется и основная — беспрецедентная — причина ее успеха в Индии. Ибо впредь каждому человеку позволено надеяться на спасение, благодаря phalatrishnavairagya, даже тогда, когда по разным причинам он будет обязан и дальше участвовать в социальной жизни, иметь семью, заботы, занимать те или иные должности и даже совершать «безнравственные» вещи (как, например, Арджуна, который должен убить своих противников на войне). Действовать отстраненно, не волнуясь и 'не желая результата', значит достичь самообладания и спокойствия, которые в состоянии сообщить одна лишь йога. Кришна говорит: 'Хотя он действует непрестанно, но остается верен йоге'. Такое толкование техники йоги характерно для «Бхагавад-гиты», тяготеющей к грандиозному синтезу, в котором примирились бы все призвания: аскетическое, мистическое и призвание жить и трудиться в мире.
Кроме этой доступной всем йоги, суть которой заключается в отказе от 'плодов деяний', в «Бхагавад-гите» кратко изложена техника йоги, предназначенная для созерцателей (VI, 11 и сл.). Кришна говорит: 'Йога выше:, чем аскеза (тапас) и даже выше, чем знание (джняна), и выше, чем жертва' (VI, 46). Но медитация йогина достигает конечной цели только в том случае, если он сосредоточен на Боге: 'С ясной и неподвластной страху душой, […] овладев своим рассудком и имея постоянную мысль обо Мне, он должен упражняться в йоге, видя во Мне высшую цель' (VI, 14). 'Кто везде Меня видит и видит во Мне все, тот никогда не будет Мною оставлен и он не оставит Меня. Прочно утвердившись в единстве, он поклоняется Мне, пребывающему во всякой твари; такой йогин пребывает во Мне, каким бы ни был его образ жизни' (VI, 30–31; курсив наш).
Все это — триумф занятий йогой и одновременно возвышение мистического культа (бхакти) до положения высшего «пути». Кроме того в «Бхагавад-гите» появляется понятие благодати, которое во всей его мощи развернется в вишнуитской средневековой литературе. Но та решающая роль, которую «Бхагавад-гита» сыграла для подъема теизма, не исчерпывает ее важности. Это не сравнимое ни с чем произведение, краеугольный камень индийской духовности, можно восхвалять со многих и разнообразных точек зрения. Акцентируя историчность человека, «Гита» предлагает наиболее всеобъемлющее и, важно добавить, наиболее приемлемое решение для современной, вошедшей в 'цикл истории' Индии. Говоря языком, понятным Западу, проблема, трактуемая в «Гите», такова: как разрешить противоречивую ситуацию, порожденную тем, что человек, с одной стороны, находится во Времени, предназначен Истории, а, с другой стороны, знает, что будет «проклят», если позволит временности и историчности исчерпать себя, и, следовательно, должен любой ценой найти в этом мире путь, который ведет в трансисторический и вневременной план.
Мы уже знаем, какой выход из данной ситуации предлагает нам Кришна: исполнять свои обязанности (свадхарма) в этом мире, причем не позволяя себе желать плодов своих деяний (phalatrishnavairagya). Поскольку вся Вселенная — творение, даже эпифания Кришны-Вишну, то жизнь в мире и участие в его устроении не является 'дурным делом'. Дурно верить в то, что мир, время и история обладают собственной и независимой реальностью, т. е. в то, что вне мира и временности ничего не существует. Это, бесспорно, общеиндийская идея, но в «Бхагавад-гите» она изложена наиболее последовательно.
