– А о чем рассказывать-то?
– Ну… подозрительно это как-то…
– Вот если я еще хоть раз увижу его, тогда уж точно позвоню в полицию.
– В следующий раз может быть уже поздно, – назидательно заметила Соня.
От этих разговоров о полиции Педро стало не по себе.
– Так вы берете товар или нет? – нетерпеливо спросил он. – Мне пора возвращаться на работу.
– Нет, если это такое же дерьмо, как в прошлый раз, – деловым тоном сказала Соня. – Меня от него чуть не вырвало. Что ты нам подсунул – конский навоз?
– Та была неудачная партия, – заюлил мексиканец. – Но сегодня у меня первоклассный товар. «Золото Акапулько!»
– И вовсе не навоз? – с нескрываемой иронией проговорила Соня. – Ну что ж, давай свое «Золото Акапулько», Педро. А к следующему разу достань нам «колеса»,[35] хорошо?
– Угу, сделаем. – Маленький садовник повернулся к девушкам спиной и запустил руку себе в трусы.
Соня взглянула на Иден и закатила глаза.
– Тебе не кажется, что, отлежавшись у Педро под яйцами, гашиш приобретает дополнительные свойства? – шепнула она подруге.
Педро вручил им маленький пакетик, и Иден дала ему шесть долларов.
– Э-э… насчет «колес»… теперь они будут стоить немножко дороже, – проговорил он, пряча деньги в карман. – Десять долларов.
– Черт! – возмутилась Соня. – Десять долларов за какие-то там детские пилюли?
Его глаза хитро прищурились.
– О, если не нравится, могу предложить кое-что покруче.
– Например?
– Например, героинчик.
– Героин? – уставившись на него, переспросила Иден. – Нет-нет, нас вполне устраивают «колеса».
– Да не обязательно ширяться, нюхнуть можно. Плеснете чуть-чуть на фольгу, подогреете снизу – и вдыхайте себе.
– Я даже не знаю, Педро…
– Вы в жизни не пробовали ничего подобного, – зашептал мексиканец. – Кайф фантастический, ни с чем на свете не сравнится. Обещаю. Так взлетите, что не захотите возвращаться. Прямо к Нилу Армстронгу на Луну.
– И почем?
Он развел руками.
– Чтобы вы не считали меня скрягой, первая доза – за мой счет.
– О'кей, – кивнула Соня. – И ты покажешь, как его применять.
Педро расплылся в улыбке.
– Весь этот балдеж начинает нам дорого обходиться, – посетовала Соня, когда они не спеша ехали к ранчо, потом, хихикнув, спросила: – Эй, а где твой папаша хранит наркотики?
– В сейфе. Но комбинацию цифр я не знаю.
– А моя мачеха нюхает кокаин, – с легкой завистью задумчиво проговорила Соня. – Никогда не пробовала.
– Дерьмо. Кокаин – для людей, которые не знают, куда выбросить деньги, и хотят чувствовать себя на взводе, а не получать кайф. Забудь об этом.
– Настоящий возбудитель, да?
– Ну и что в этом хорошего? – буркнула Иден. Ее мысли были заняты незнакомцем, который стащил ее с коня. – Кокаин не изменяет реальности. Ты все равно остаешься самой собой.
– Но я принимаю наркотики не для того, чтобы перестать быть самой собой, – возразила Соня.
– А я именно для этого, – угрюмо сказала Иден.
Она снова вернулась к своим мыслям. Произошедший в каньоне случай был самым значительным приключением прошедшего года. Когда она расскажет о нем школьным подругам, у них глаза на лоб повылезут.
Признаться, у этого странного человека весьма привлекательная внешность, даже пугающе привлекательная. А как он на нее смотрел! Словно живьем хотел съесть.
Жаль, она не знала, что он солдат. Она бы могла рассказать ему о грандиозных акциях протеста в Вашингтоне. И, может быть, тогда он бы поверил, что ей совсем не все безразлично. А если бы он не стал слушать, она бы получила удовольствие, глядя, как он выходит из себя.
Когда они приехали на ранчо, Иден уже приняла решение никому ничего не говорить. В том числе и полиции.
И случай в каньоне вовсе не был никаким приключением. Но после него у нее осталось какое-то необъяснимое тревожное чувство.
Она не смогла поделиться своими впечатлениями с подругами. Между ней и этим страдающим молодым человеком было что-то. Что-то особенное. Некая эмоциональная общность.
Связь.
Глава седьмая
МАТИЛЬДА
Июль, 1936
Сан-Люк
