никогда не делал ничего подобного. Если бы мне надо было выкрасть тебя, я бы, пожалуй, лучше справилась с этой работой. – Иден заметила, как шевельнулись в улыбке его губы. – Ты озлоблен, но не потому, что ты плохой человек. Ты озлоблен, потому что тебе пришлось страдать. Ты и сейчас страдаешь. – Теперь она уже почти вплотную прижалась к нему. – Поэтому ты все это и делаешь. Потому что тебя заставили страдать. Скажи, Джоул, тебя обидела моя мать? Поэтому ты хочешь наказать ее?
Казалось, Джоул остолбенел, совершенно лишившись дара речи. Он, словно околдованный, ошеломленно уставился на нее. Небо совсем почернело. В глазах девушки блестели коричнево-красные огоньки. Ветер немилосердно трепал ее вьющиеся волосы.
– Так что же она тебе сделала? – спросила Иден. Он все еще был не в состоянии говорить.
– Что сделала тебе моя мать? – повторила она свой вопрос.
Внезапно их осветила ослепительная вспышка молнии, и почти тут же раздался страшный грохот, заставивший обоих молодых людей вздрогнуть. Джоул вышел из своего оцепенения. Он схватил ее за руку и потянул за собой.
– Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.
– Что еще?
– Пойдем!
– Но сейчас же начнется гроза! – попыталась возразить Иден, однако побежала вслед за ним, скользя по склону песчаного холма и уворачиваясь от цепляющихся за ее одежду колючек. Несмотря на то, что в пустыне не было ни единой тропки, Джоул, казалось, хорошо знал дорогу. Он провел ее через заросли мескитовых деревьев, отчаянно размахивающих на ветру своими невесомыми ветвями.
– Смотри!
Джоул показал пальцем на неясно замаячивший впереди силуэт громадного сагуаро. Она сразу заметила, что этот кактус был не такой, как другие. Вместо того чтобы расти монолитной колонной, он примерно от середины высоты сплющивался в некое подобие гигантского веера, по сторонам которого тянулись вверх два могучих отростка. Кактус был поразительно похож на лицо сказочного великана, дупло дятла служило ртом, наросты на стволе образовывали глаза, а по бокам торчали причудливой формы уши.
Даже на фоне такого фантастического ландшафта кактус выглядел более чем странно.
– Это же человек! – воскликнула Иден.
– Это дух, – поправил ее Джоул.
Она, раскрыв рот, уставилась на диковинный сагуаро.
– А почему он так растет?
Джоул ничего не ответил. Иден взяла его за руку, и они застыли на месте, завороженно глядя на удивительное растение. Застучали первые капли дождя. Небо стало совсем черным.
– Через тридцать секунд начнется бешеный ливень, – сказала она, показывая ему ладошку, на которую упала крупная капля. – Что будем делать?
– Мокнуть.
– А как же молнии?
– А что нам молнии?
Иден вдруг засмеялась, запрокинув голову назад.
– Правильно! О Господи, хорошо-то как! – Она подняла лицо к низко нависшему небу и стала ловить ртом капли дождя.
Снова прогремел гром, и как по команде налетел яростный шквал ветра, и хлынул неистовый ливень, дробью застучавший о сухой песок и зашлепавший по опавшей листве. Иден ощутила, как футболка начала прилипать к телу. Она почувствовала охватившее ее состояние какого-то необъяснимого восторга. Безумство разбушевавшейся стихии привело ее в большую эйфорию, чем это мог бы сделать любой наркотик. Капли дождя на языке были сладкими и теплыми Сильные пальцы Джоула сжали ее руку.
И разверзлись небеса.
Потоки воды обрушились на землю. Горы на горизонте исчезли. Все потонуло в белесом тумане, в котором можно было разглядеть лишь несколько одиноко стоящих сагуаро.
Иден обхватила Джоула за талию и крепко прижалась к нему. Он обнял ее за плечи. Она чувствовала, как вздрагивает его тело, но – то ли он смеялся, то ли рыдал – она не знала.
В считанные секунды на них не осталось и сухой нитки. Это был какой-то первобытный, доисторический ливень. В нем как бы стерлись все прочие реальности бытия Подгоняемый порывами ветра, он хлестал по их телам, бил их, окатывал с головы до ног, превращал из людей в жалких животных, покрытых мокрой, мятой одеждой. Вокруг сверкали белые вспышки молний, сопровождаемые оглушительными раскатами грома.
Спотыкаясь, они добежали до зарослей мескитовых деревьев и рухнули на землю. Джоул обнял ее и прижал к себе. Иден уткнулась лицом в его мокрое, мускулистое плечо, вдыхая терпкий запах мужского тела. Сверху, сквозь ветви деревьев, на них лились бесчисленные струи дождевой воды.
Джоул начал потихоньку баюкать ее, как он уже делал это в подвале. Он покачивал Иден медленно и нежно, заслоняя ее собственным телом.
В раскатах грома слышались тысячи звуков: то он грохотал, будто катящийся с горы валун, а то гудел, как огромный колокол; то становился похожим на барабанную дробь, то гремел, подобно жеребцу, танцующему на железной крыше, а то трещал, словно рушащийся город.
– Сколько это продлится? – не поднимая головы, спросила Иден.
– Полчаса. Может быть, час.
– Жаль, что это не будет продолжаться вечно. – Она потерлась щекой о его плечо. Кожа Джоула была скользкой и гладкой. В его объятиях она не чувствовала ни страха, ни боли. Иден коснулась языком его шеи, почувствовала вкус соли, смешанной с дождем. Она шире открыла рот и слегка укусила его. Он вздрогнул и крепко прижал ее к себе.
Иден приподняла лицо, ее губы жадно искали его рот. Джоул отвернулся. Она не стала настаивать – он овладеет ею, когда сам этого захочет. И тогда, возможно, она откроет один из его секретов.
Так они и сидели, обнявшись, посреди всемирного потопа. Казалось, даже время остановило свой бег, словно весь мир замер, чтобы полюбоваться этим разгулом стихии. У Иден было ощущение, что она вдруг очутилась в той точке, вокруг которой бесновались силы природы, в эпицентре урагана, в точке вращения гигантского механизма бытия. В каком-то вакууме движения. Ей казалось, что се сознание прикоснулось к абсолютному покою. Среди всеобщего хаоса царила благословенная тишина. Тишина. Покой.
Затем шестеренки механизма вздрогнули и снова начали свое вращение.
Однако гроза уже пронеслась. Дождь все еще шел, но теперь он был не таким яростным. Небо просветлело.
Стихия бушевала, наверное, минут сорок пять или что-то около того. Точно Иден не могла сказать. Может быть, она даже какое-то время спала. У нее было странное ощущение, будто произошло нечто такое, что изменило все ее существо. Будто она прошла через обряд очищения. «Возможно, я теперь стала другой», – мелькнуло у нее в голове.
Джоул пошевелился. Его губы были прижаты к ее мокрым волосам. Он медленно поднял глаза к небу.
– Гроза уходит.
Иден села, откинула назад упавшую ей на лоб прядь волос и взглянула на него. Он был потрясающе красив, невольно отмстила она про себя. Когда гримаса боли покидала его лицо, он выглядел абсолютно неотразимым. Кто же его так надломил? Она протянула руку и дотронулась до его щеки.
– Джоул. Это твое настоящее имя?
Его рот искривился в странной улыбке.
– «Оставшееся от гусеницы ела саранча, оставшееся от саранчи ели черви, а оставшееся от червей доели жуки».
Иден изумленно уставилась на него.
– Что это?
– Это начало книги пророка Иоиля.
– Из Библии? Он кивнул.
