отвратительного вида. Кэсси сняла с багажной полки сумку и засунула туда книгу Грэма Грина «Тихий американец», которую читала во время полета. Неужели это тот самый Вьетнам, который в равной степени охвачен очарованием и насилием, как об этом блистательно написал Грин?
У двери самолета громко звякнул приставной трап, и пассажиры выстроились перед ним в длинную очередь. Кэсси тоже пристроилась сзади и стала медленно продвигаться к выходу. Через несколько минут она окунулась в нестерпимо жаркий и даже слегка вибрирующий от зноя воздух. Пассажиры старались как можно быстрее преодолеть неширокую полосу, отделяющую самолет от здания терминала. К ее удивлению, там было прохладно от многочисленных кондиционеров.
«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ РЕСПУБЛИКУ ВЬЕТНАМ!» — возвещала огромная надпись под потолком. Кэсси показалось, что она стала свидетельницей какого-то редкого исторического явления. Ведь это почти последнее государство, которое все еще открыто провозглашает себя социалистическим. Интересно, сколько же еще пройдет времени, пока на этой земле исчезнут последние признаки социализма? В экономике его уже давно нет, а вот в политике и идеологии все еще дают о себе знать осколки некогда могущественной системы. Видно было, что страна переживает экономический бум, резко усилившийся в последнее время, когда американцы сняли эмбарго на торговлю с ней. Многое изменилось здесь за последние годы, но эта надпись по-прежнему гордо и самодовольно возвещала, что они прибыли не куда-нибудь, а в социалистическое государство. Что же находится там, за пределами терминала? Неужели это похоже на то, что представлял собой Восточный Берлин до падения стены? Кэсси была там в 1987 году и прекрасно помнит всеобщую атмосферу подозрительности, серый холод, враждебное отношение государственных чиновников и постоянную слежку.
Что же до Вьетнама, то она вообще не знала эту страну и внезапно почувствовала себя беспомощной, как ребенок. Да и обратиться здесь она могла только к Еве и Фрейзеру. Подумав о Еве, она вдруг вспомнила, зачем прилетела сюда и что могло произойти с ней за последние несколько часов.
Кэсси стала терпеливо дожидаться, когда доставят багаж. Рядом с ней оказался худощавый загорелый мужчина с длинными волосами, туго стянутыми на затылке.
— Вы куда направляетесь? — добродушно поинтересовался он.
— В Ханой, — ответила Кэсси. — Надеюсь, что моя гостиница находится где-то в центре города.
Он окинул ее придирчивым взглядом.
— Смотрите, чтобы таксисты не ободрали вас как липку. Не советую платить больше пятнадцати долларов.
— Благодарю вас. Очень полезная информация. А вы куда едете?
— Куда-нибудь вглубь страны. Я фотограф. Брожу по диким местам, ищу прекрасные пейзажи.
— Как интересно.
— Да. Подальше от телевизора.
Кэсси слегка взбодрил этот непринужденный разговор со случайным попутчиком. Она легко подхватила свой чемодан с багажной карусели и кивнула на прощание человеку с длинными волосами.
У таможенного контроля строгий чиновник долго сверял ее фотографию в паспорте с оригиналом, а потом как-то неохотно вернул ей документы, и на этом все формальности неожиданно закончились.
Перед выходом из терминала собралась большая толпа встречающих, которые вели себя очень шумно, — что-то выкрикивали, размахивали руками. Кэсси не могла разобрать отдельные слова — ее слух воспринимал только громкую какофонию непривычных голосов.
Посредине этой пестрой толпы стояли два местных жителя и спокойно наблюдали за прибывшими пассажирами. Заметив Кэсси, они молча кивнули друг другу и стали яростно пробираться вперед, усиленно работая локтями.
— Такси, мадам? — выкрикнул один из них, протягивая руку к ее чемодану.
— Сколько до центра?
— Двадцать долларов. — Широкая ухмылка на смуглом лице обнажила два черных и два отсутствующих зуба.
— Многовато. Пятнадцать.
— Пятнадцать? Мадам, я бизнесмен, у меня свое дело. Пятнадцать слишком мало.
— В таком случае благодарю за предложение. Найду другого таксиста.
— Хорошо, пятнадцать, — поспешил согласиться тот. Кэсси отдала ему чемодан и последовала за ним, удовлетворенная своей способностью сбивать цену во время торгов. Ей и в голову не пришло, что она допускает ошибку, доверившись первому встречному таксисту.
С трудом пробившись сквозь плотную толпу пассажиров, они подошли к потемневшей от ржавчины «Ладе». Один из них услужливо открыл перед ней дверцу, а когда она села на заднее сиденье, изо всей силы захлопнул ее.
— Дверь не закрываться легко, — пояснил он на ломаном английском, усаживаясь на место водителя. Его товарищ тут же пристроился рядом. Не сговариваясь, они дружно повернулись к ней и осклабились, продемонстрировав свои гнилые зубы.
Всю дорогу они о чем-то оживленно переговаривались по-вьетнамски, изредка поворачиваясь к ней и ухмыляясь, но ей показалось, что в их глазах не было той теплоты, которую они так стремились продемонстрировать ей.
За стеклами мелькал экзотический пейзаж; такой экзотики она не видела никогда в жизни. Везде царил хаос и беспорядок. Дорога была забита старыми повозками и такими же старыми и грязными грузовиками. Но чаще всего мелькали мотоциклы, велосипеды и волы, тянувшие небольшие телеги. Вдоль дороги лежали кучи мусора и брошенных вещей, которые, видимо, никогда не убирались. Кэсси старалась не смотреть вперед — ей казалось, что машина вот-вот врежется в какую-нибудь повозку или в быка.
Чуть дальше от дороги до самого горизонта простирались бескрайние рисовые поля, где, согнувшись в три погибели, работали женщины. Их головы были прикрыты большими конусообразными шляпами; такие шляпы Кэсси видела только в кино. Они работали спокойно и размеренно и своим спокойствием напоминали огромных быков, медленно сновавших по полю.
Ехали очень долго. Настолько долго, что Кэсси показалось, будто они уже успели проникнуть далеко вглубь страны. И — никаких признаков приближающегося города. Однако вскоре такие признаки появились. Вместо рисовых полей вдали показались небольшие домики; вдоль дороги виднелись сточные канавы, по которым текла какая-то бурая жидкость. Да и люди стали появляться гораздо чаще, чем раньше.
Кэсси высунула голову из окна машины, позволяя легкому ветерку теребить ее пышные волосы. Вдоль дороги стояли домики — большие и маленькие, деревянные и кирпичные, высокие и низкие, темные и белые. А на тротуарах сидели уличные торговцы, продавая все, что только можно себе представить, но в основном напитки, овощи и фрукты — яблоки, апельсины, бананы и арбузы. Воздух в городе был до такой степени насыщен выхлопными газами, что просто невозможно было дышать. Во рту появился горьковатый металлический привкус, кожа покрылась липким потом, и вся ее одежда прилипла к телу.
Она была подавлена и обескуражена, чувствуя себя совершенно одинокой в этой чужой для нее стране, лишенной каких-либо признаков западной цивилизации. Но самое ужасное заключалось в том, что ее постепенно охватывал панический страх перед неизвестностью. Кэсси пыталась взять себя в руки, старалась ровно и глубоко дышать, но это мало помогало. Иногда ей казалось, что она вообще перестает дышать. Конечно, она понимала, что у нее есть внутренние силы для борьбы с этим навязчивым чувством, но справиться с собой было очень трудно.
Она посмотрела на часы. Они уже ехали больше часа, но не было видно ни конца ни края этой дороге. И ни малейшего представления о том, куда именно везут ее эти подозрительные типы. Кэсси откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и стала терпеливо ждать конца этой мучительной пытки.
Вдруг машина резко затормозила.
— Гостиница «Метрополь», — торжественно объявил водитель с едкой ухмылкой. Она радостно вздохнула и протянула ему пятнадцать долларов. Наконец-то она добралась до гостиницы, и, может быть, теперь ее покинет дурное предчувствие. Где же Ева? Чем она занимается?
Водитель отнес ее чемодан к швейцару, и они быстро уехали прочь. На небольшой улочке, в полумиле от гостиницы, они остановились и вошли в дом. Водитель снял трубку и сказал на прекрасном английском:
— Мы отвезли ее в гостиницу «Метрополь». Она все время нервничала, как кошка.
