В своей жизни ему приходилось встречать немало «снежных королев», но эта могла дать фору кому угодно. Она, черт ее подери, вела себя как хозяйка всей планеты! Шарки ненавидел эту ее манеру. Но больше всего его угнетал тот факт, что он плотно завяз в ее паутине.
Как мог он оказаться таким глупцом!
Как мог он, Мортон Шарки, угодить в самую древнюю из всех существующих ловушек!
Мортон Шарки, женатый мужчина, отец двух взрослых детей, уважаемый представитель делового мира, образцовый семьянин, член совета директоров нескольких известных благотворительных фондов… Всю свою жизнь он работал не покладая рук и помогал другим, менее удачливым, чем он сам. Его жена Кэндис, несмотря на свои годы, была все еще очень привлекательной женщиной и к тому же верной женой. Мортон любил свою жену и за двадцать шесть лет их семейной жизни изменил ей лишь дважды.
До тех пор, пока не встретил Сару.
Семнадцатилетнюю Сару – с длинными рыжими волосами и мелочно-белыми шелковыми бедрами, с обкусанными ногтями, красивым, выразительным ртом, маленькими грудями и волосами мандаринового цвета на лобке…
О, Боже, он мог бы говорить о ней часами! Она была самым терпким блюдом в его жизни, и даже сейчас, после всего, что произошло, он продолжал грезить ею.
Сара была младше его дочери.
Сара обладала свободолюбивым духом.
Сара была будущей актрисой.
Сара получила двенадцать тысяч долларов, чтобы подставить его.
А он все равно продолжал ее любить.
Или – был одержим ею.
Впрочем, это не имело значения, поскольку Мортон все равно не смог бы ее бросить.
Как же звучит это выражение, которое он столько раз слышал? Ах, да… Нет хуже дурака, чем старый дурак.
Вот уж точно!
И все же… когда он находился рядом с Сарой, когда она обволакивала его своей молочной плотью, обвивала ногами и они вместе предавались воплощению самых смелых фантазий, все остальное переставало иметь для него какое-либо значение. Даже шантаж.
Мортон не хотел предавать Лаки. У него просто не было иного выбора.
Донна Лэндсмен пообещала уничтожить его, если он откажется это сделать.
Дом Лаки в Малибу стоял на берегу океана, и из его окон открывался потрясающий вид на береговую линию. Это был удобный особняк в средиземноморском стиле – с простой мебелью из пальмового дерева, множеством книг, картин и вещей, собранных Лаки и Ленни. Они оба решили, что это – идеальное место, чтобы растить детей.
Приехав домой, Лаки застала маленькую Марию, ковыляющую в гостиной в своем милом желтом комбинезончике. Подхватив дочь на руки, она подбросила ее высоко в воздух. Девочка довольно захихикала – как и ее мать, она обожала любую активную деятельность.
– Никак не хотела идти в постель, пока не повидается с вами, – сообщила Чичи, симпатичная чернокожая няня Марии.
– Не желаешь идти в постель? – с притворным возмущением обратилась Лаки к дочери и стала щекотать девчушку, пока та не завизжала от восторга. Когда же она успокоилась, Лаки поцеловала ее в лобик и проговорила:
– Мамочка уезжает на несколько дней, поэтому ты должна быть хорошей девочкой и слушаться Чичи.
– Мама едет, – залопотала Мария, вырвавшись из ее рук и принявшись бегать по комнате на своих неверных еще ножонках. – Мама едет-едет-едет-едет…
– Мама едет, но скоро вернется, – заверила крошку Лаки.
– Мамочка милая, – продолжала ворковать девочка, подбежав к матери и ласково шлепнув ее по лицу своими мягкими ладошками. – Миленькая мамочка.
Иметь таких чудесных детей было настоящим счастьем. Нежно уложив Марию в постель, Лаки на цыпочках подошла к колыбельке крошки Джино. Малыш спал, крепко зажав в губах соску-пустышку.
Любуясь сыном, женщина подумала, что, наверное, именно ради таких вот моментов стоило жить.
Затем она спустилась к себе в спальню, проверила собранную для отъезда сумку, перекусила на скорую руку и позвонила отцу, чтобы договориться о встрече с Алексом Вудсом.
– Он написал потрясающий сценарий, – с воодушевлением рассказывала она. – Очень жизненный. И ждет не дождется встречи с тобой.
– Ладно, ладно, – хрипло ответил Джино. – Давай, тащи сюда этого твоего парня. Может, и научится у меня кое-чему;
– Ты не будешь возражать, если мы с ним подъедем к тебе в Палм-Спрингс в конце следующей недели? – спросила Лаки, отщипывая кусочек шоколадного пирожного.
– А ты тоже собираешься приехать?
– Ну да. Не могу же я оставить Алекса наедине с тобой. Ты запугаешь его до обморока, и он откажется снимать свой фильм на моей студии.
