Кэрри охватил ужас. В памяти с удивительной четкостью предстали самые ранящие душу картины ее прошлой жизни. Как давно все это было, а кажется, что только вчера.
— Отстаньте! — закричала она. — Оставьте меня в покое!
Вырвав у нее из рук сумочку и толкнув еще раз напоследок, парни бросились бежать.
Джино ни слова не сказал сидевшей рядом с ним женщине, чьи длинные отточенные ногти хищно впились в мякоть его ладони. На его глазах в огромном Нью-Йорке не осталось ни одного огонька, он же на это всего лишь негромко кашлянул.
Почувствовав, что начавший было заходить на посадку самолет сменил курс и вновь стал набирать высоту, он ничуть не удивился.
Сидевшие вокруг пассажиры разом заговорили о чем-то. Видимо, Джино оказался не единственным, заметившим перемену.
Дама в кресле рядом с ним внезапно выпрямилась.
— Что случилось? О Боже, мы что, не идем на посадку?
— Не волнуйтесь, — мягко проговорил он. — Похоже, что в Нью-Йорке какие-то проблемы.
— В Нью-Йорке проблемы? — голос ее сразу поднялся на целую октаву.
Она отпустила его руку, но лишь для того, чтобы сделать хороший глоток из своей фляжки. Однако и это не помогло.
— Сейчас мне станет дурно, — простонала женщина, лицо ее посерело.
— А вы попробуйте не пить.
В ее глазах он тут же увидел вскипевшее негодование. «И так вот они все, — подумал Джино, — не выносят абсолютно никакой критики».
— Я уже спеклась, — пожаловалась Лаки. — Сколько мы тут торчим?
Стивен поднес руку с часами к самым глазам.
— Около двух часов.
— Два часа! О Господи! Да ведь так мы просидим здесь до утра.
— Возможно.
— И это все, что вы можете сказать, — возможно? По-моему, какой-то выход должен быть.
— Просветите же меня.
— Ну и зануда! Похуже геморроя.
Установилось непрочное молчание.
Для Лаки оно становилось непереносимым. Мало того, что она попала в наглухо запертый спичечный коробок, застрявший черт его знает на каком этаже, но зачем же, Господи, ты послал сюда еще в этого идиота?
— Как тебя зовут?
— Стивен Беркли.
— Меня — Лаки.
— Не нужно делать из меня дурака.
— Это мое имя — Лаки. Л-А-К-И. Усек? Стив подумал, что было бы неплохо, если бы она заткнулась — может, ему удалось бы тогда заснуть до утра, а уже утром-то их наверняка отсюда вытащат.
— О Боже! Я больше так не могу! Она принялась колотить своими кулачками по стенке лифта.
— Эй! — вопила она. — Эй, кто-нибудь! Помогите! Мы застряли в лифте! Помогите!
— От этого мало толку, — лаконично протянул Стивен. — Здесь просто некому вас услышать.
— А ты-то откуда знаешь?
— Время слишком позднее. Все ушли.
— Чушь какая. Сам подумай, какой бред ты несешь. Ведь ты же здесь, разве нет? Я же здесь. Да в здании может быть полно людей.
— Я так не думаю.
— Ах, вы так не думаете!
Духота становилась нестерпимой. Стивен уже снял пиджак и расслабил узел галстука. Пот ручейками бежал по его телу. Интересно, подумал он, Айлин волнуется? Хотя с чего бы? Ведь о встрече они не
договаривались.
— Вас кто-нибудь ждет? — спросил он Лаки.
— Что?
— У вас сегодня ни с кем нет встречи? Станет кто-нибудь беспокоиться, видя, что вас нет?
Вот это был неплохой вопрос. Х-м… Что же ему ответить… Свиданий она никому не назначала, собиралась всего лишь пройтись по близлежащим барам. Беспокоиться по поводу ее отсутствия или опоздания просто некому.
— Ас чего это ты взял, что у меня нет мужа?
— У замужних иная манера речи.
— О? И какая же?
— Не такая, как у вас.
— Уж больно загадочно. Ну, а ты? Ты сам-то женат?
— Разведен.
— Ха! Не смог поставить жену на место, а? Стивен едва удержался от грубости. Эта женщина начинала действовать ему на нервы.
— Ну? — она хотела услышать ответ.
— Я, пожалуй, попытаюсь заснуть, — ответил он. В его голосе слышалось напряжение. — Советую вам сделать то же.
— Спать? В этом провонявшем потом ящике? Ты это серьезно?
— Я это серьезно.
Она решила расшевелить его. Все что угодно — лишь бы время прошло побыстрее.
— У меня предложение получше.
— Ну?
— Почему бы нам не трахнуться?
Ее вопрос повис в воздухе. Стивен молчал.
— Так что же? — настаивала она.
— Когда лифт остановился, — медленно проговорил он, — первой моей мыслью было, что для вас нет ничего важнее в жизни, чем удержать меня подальше от вашего тела.
— Все верно. Ведь тогда я еще тебя не знала. Но теперь-то мы уже старые друзья.
— Что-то не верится.
— А ты поверь. Мне двадцать семь, я не уродина, и у меня хорошее тело. Ну так давайте же, Стивен Как-Вас-Там, это будет великолепно, обещаю.
— Ты — проститутка?
— Я — проститутка? — Она расхохоталась. — Ну ты даешь, парень!
— А говоришь ты, как они.
— Ага, понимаю. Любая женщина, если ей хочется потрахаться, — проститутка. Значит, ты из породы классиков, так? Прекраснодушный старомодный джентльмен, занимающийся любовью по учебнику.
— По-моему, с тобой не все в порядке.
— Ха! Это у тебя не все дома. — Она издевательски улыбнулась в темноте. — Значит, трахаться ты не хочешь?
— Нет. Безусловно не хочу.
— А ты не гомик?
— Нет.
— Тогда ты — уникум. На твоем месте любой бы не стал упускать такую возможность.
— Я — не любой. А потом, тебе не помешает узнать, что я — черный.
Лаки засмеялась.
— И что асе?
— Послушайте, леди, — голос его стал скучным, — мне не хочется, чтобы вы почувствовали себя неловко, когда наконец зажжется свет. Я вовсе не собираюсь ни к чему вас обязывать, — быстро добавил
