Он попытался представить себе се лицо в момент чтения письма. Лицо такое… невинное, такое… чистое.
Вместе с письмом к Леоноре ушло и другое, адресованное ее отцу, — вежливая официальная просьба руки его дочери. Выдержанное в изысканном стиле и приличное до невозможности. Если все пойдет, как задумано, то очень скоро Джино сядет на поезд, идущий в Сан-Франциско, и через несколько недель станет женатым человеком.
Между тем не стоило забывать и о бизнесе. Боннатти не потребовалось много времени, чтобы сдержать свое обещание, контакт и в самом деле установился. В компании, расположенной неподалеку от Трентона, штат Нью-Джерси, Джино ожидала партия груза: абсолютно легально произведенного спиртного. Боннатти сам говорил с Джино по телефону:
— Если справишься с этим, начнутся регулярные поставки. Приедешь на собственном грузовике и подойдешь к начальнику смены на фабрике. Он в курсе дела и отвечает за свой участок работы. Никаких денег из рук в руки. Когда все реализуешь, сохранишь мою долю у себя. Я подъеду за ней где-нибудь в конце месяца.
— Ты, я вижу, доверяешь людям, — попытался пошутить Джино.
— Естественно. — Энцо ничуть не удивился его словам. — Я уверен, что тебе дороги собственные яйца, как уверен и в том, что ты не захочешь их лишиться.
Джино рассмеялся.
— Когда приедешь за своей долей, я прибавлю к ней те две штуки, что ты забыл вытащить из кармана своего пиджака. Пиджак ты получишь назад вычищенным и выглаженным.
— Те деньги можешь считать платой.
— Платой за что?
— Кончай болтовню, Джино. Ты и сам прекрасно знаешь.
— Послушай, Энцо. Не то чтобы я был против, но мне бы хотелось, чтобы мы пришли к полному взаимопониманию. Я не буду на тебя работать. С тобой — да, но не для тебя. Тебе ясно, что я хочу сказать?
В трубке на некоторое время установилось молчание, прерываемое лишь неким зловещим потрескиванием. Потом Энцо произнес:
— А как насчет Алдо? Он не согласится взять деньги?
— Он может делать все, что его заднице заблагорассудится. Он свел меня с тобой, мы теперь партнеры, и мне нужно, чтобы в этом не оставалось никаких сомнений, чтобы ты знал — я не один из твоих служащих. О'кей?
Сейчас уже засмеялся Энцо.
— Я так и слышал, что ты парень горячий. Да, да, О'кей, я тебя понял. Можешь вернуть мне деньги, если это сделает тебя счастливым.
В районе Сто десятой улицы Джино вместе с Алдо приобрел здание склада с надежными запорами. В нем хранились ящики ожидающего своей доставки спиртного, стояли два грузовика и порядком побитый старенький «форд». На бортах грузовиков виднелась надпись: «ДИНУНЦИО — перевозки и хранение грузов»; время от времени машины и в самом деле что-то перевозили, а на складе что-то лежало — какие- нибудь самые безобидные товары. Конечно, это не более чем прикрытие. Большую часть времени в кузовах стояли ящики со спиртным.
Развалюха-»форд» выглядел так, будто не сможет пересечь город из конца в конец, однако скрытый под его капотом двигатель сделал бы честь и «роллс-ройсу». Джино с любовью установил его собственными руками. Когда дело доходило до старых автомобилей, он превращался в непревзойденного механика.
Ему исполнился двадцать один год, и дела шли неплохо. Никому не приходилось слышать от него жалоб. Само собой, в большую игру он пока еще не вступил, до Луканна ему было далеко, но путь, по которому следует идти, он уже для себя знал, и можно быть уверенным в одном — горе тому, кто попытается его остановить.
Джино решил лично сесть за баранку и пригнать грузовик в Трентон. Разбой на дорогах стал совершенно привычным делом, расстаться с грузом было очень легко, а это значило потерять в глазах Боннатти свое лицо, не говоря уже о яйцах.
Рядом сидел вооруженный револьвером Банан, а Алдо правил «фордом». Оружие, собственно говоря, имелось у каждого, неожиданностей ждали. Однако обошлось без них. Поездка оказалась на редкость спокойной.
Разгрузившись и обеспечив благополучную доставку товара счастливым заказчикам, Джино, Банан и Алдо направились к Ларри — отметить удачу. Знакомый бар становился постепенно все более оживленным и посещаемым местом. Нередкими гостями стали владелицы роскошных особняков с Пятой авеню. Они являлись в сопровождении целого эскорта.
— Да тут сегодня яблоку негде упасть! — воскликнул Банан, грызя ноготь большого пальца левой руки, а правой делая жест официантке.
Невысокая рыжеволосая девушка с утомленным видом подвела их к стоящему где-то в глубине зала столику.
— Так не пойдет. Где Ларри? — низким голосом, в котором слышались агрессивные нотки, осведомился Банан, ухватив официантку за фартучек.
— Извините меня, сэр, — фыркнула она. — Мистера Ларри сегодня не будет.
— Мистера Ларри! — передразнил ее Банан. — Да я знаю мистера долбаного Ларри еще с тех времен, когда он звался всего-навсего долбаным Толстяком!
— Сядь, Банан, — спокойно попросил его Джино. — Выпьем и уберемся отсюда.
Толстые губы Банана скривились в усмешку.
— Все нормально, Джино. Предоставь это мне. Я не позволю никому указывать, где мое место в этой вонючей дыре!
Официантка испугалась. Ей, работавшей здесь совсем недавно, еще не приходилось иметь дела с Бананом, но грозящие неприятности она уже научилась чуять за милю.
— Если вы меня отпустите, я приведу к вам управляющего. — Голосок ее чуть дрожал.
— Нет, — все больше заводясь, сплюнул сквозь зубы Банан, — никакой управляющий нам не нужен. Тебе лучше бы сразу уяснить для себя, кто я такой. Меня зовут мистер Saccapu, и я займу вон тот столик. — Он указал на пустой стол в центре зала чуть правее площадки для танцев. — Шевелись, девочка! — Ладонь его звучно шлепнула официантку по попке.
Девушка смерила его гневным взглядом, но, видимо, решила, что работа для нее важнее спора с этим наглым посетителем. Через переполненный зал она подвела их к указанному столику. На нем красовалась табличка «зарезервировано», но вот это уже было заботой управляющего.
Когда они уселись и заказали напитки, Джино сказал:
— Любишь ты покричать, Банан, сукин ты сын. Тебе самому это известно? Тот хмыкнул.
— Ну. Знаю. Так и что же? Джино пожал плечами.
— Однажды ты не оберешься неприятностей.
— Да ну? У меня не бывает неприятностей. Справляюсь.
— Ты в этом так уверен?
— Я знаю это.
Джино кивнул, хотя слова Банана его ни в чем не убедили. Его тяготило некое предчувствие. Ощущение власти над человеческой жизнью, порожденное его родом занятий, ударило Банану в голову.
Официантка принесла напитки. Вместе с ней к столику подошел и Ларри. Приветливый толстяк, командовавший здесь еще в те времена, когда, кроме молочных коктейлей, посетителям тут ничего не предлагали, тоже изменился. Более стройным он не стал, однако мощное тело изнывало теперь в неудобном строгом костюме, волосы прилизаны в смазаны чем-то блестящим, по лицу струятся капельки пота. В картинном отчаянии он вскинул вверх руки.
— Банан, дружище! Что ты со мной делаешь?! Банан громко шмыгнул носом, провел по нему тыльной стороной ладони и подмигнул Джино и Алдо: сейчас, ребята, начнется потеха.
— Почему же я не знал, что ты намерен появиться сегодня вечером? — с упреком сказал ему