тебя видеть.
— Лаки… — начал Джино.
Она бросилась вон из комнаты. За спиной послышался голос отца:
— Дети! Ну что ты будешь с ними делать? Стараешься изо всех сил… Женщина в бизнесе… нужно совсем рехнуться… Эмоции… Боже, ну до чего они все нервные… Она не была нервной. Ее только переполняла тяжелая, холодная злость.
Зачем она убежала? Почему не осталась, чтобы довести дело до конца? Почему не убедила его дать ей шанс?
Я не хочу быть замужней женщиной, папа. Я не хочу оставаться рядом со своим мужем Крейвеном Ричмондом в качестве добропорядочной жены. Он не умеет нормально трахаться. Он ничего не умеет делать нормально.
Ты заставил меня выйти за него. Я пошла на это, чтобы сделать тебе приятное, а еще потому, что была слишком молодой, чтобы понять: твое слово — еще не закон. Теперь с меня хватит. Я хочу быть такой, как ты.
И я буду такой.
Да, буду.
Никто не в силах меня остановить. Уверяю тебя'.
Да. Я твоя дочь. Разве ты сам не говорил, что слово Сантанджело — это как камень?
Ты сам увидишь.
Все еще увидят.
СТИВЕН. 1971
После примирения с матерью Стивен с головой погрузился в работу; Противиться желанию Кэрри, а ей очень хотелось, чтобы сын занялся частной практикой, оказалось делом весьма трудным. Стивен боготворил мать, тем более что она помогла ему окончательно развязаться с Зизи. Из благодарности он согласился войти в качестве партнера в юридическую фирму Джерри. Однако, проработав в ней полгода, Стивен вернулся к своему прежнему занятию. Расстался с Джерри он тепло, по-дружески.
— — Я знаю, чего ты для меня хочешь, — сказал он разочарованной матери, — и поверь мне, я и сам того же хочу. Но я должен чувствовать, что делаю нечто стоящее, а защищать интересы богатых дам, вступивших в тяжбу с еще более богатыми корпорациями, — не так я себе представляю стоящее дело.
Кэрри пыталась понять сына. Нелегко видеть, как Джерри день ото дня набирает вес в глазах общества, а се собственный ребенок прозябает, считая свою работу «стоящим делом».
Он начал вновь встречаться с девушками.
— Твой петушок совсем утратит свои бойцовские качества, если время от времени не давать ему погулять, — убеждал друга Джерри. Тот самый Джерри, который трахал его жену. Но об этом лучше не вспоминать.
С опаской Стивен вновь вышел на тропу любви. Он продвигался по ней вперед медленно и осторожно. Первой девушкой, с которой он лег в постель, стала студентка юридического факультета, очаровательная африканка.
Первая девушка после Зиан. Период воздержания длился год, в общем, не так уж и долго. Ощущение при этом Стивен испытал такое, какое бывает у человека, вернувшегося из пустыни и погрузившего ногу в ванну с теплой водой. Он наслаждался. Но мог запросто обойтись и без этого.
Другие появлявшиеся вслед за африканской девушки только мелькали в его жизни. Никогда больше не позволит он ни одной из них водить себя за… Никогда. — Стивен усердно работал, время от времени встречался с женщинами, когда это его устраивало, и подолгу общался с Кэрри, пытаясь восполнить упущенное. И какой бы уверенной в себе красавицей ни казалась ему мать, он все же сомневался в том, что она счастлива. Неоднократно он пробовал заговорить с ней, но Кэрри воздвигала невидимые барьеры между собой и сыном, как только речь заходила о ее жизни.
Однако когда Стивену пришлось заняться делом Берта Шугара, то в карьере его произошли значительные перемены.
Берт Шугар представлял собой мелкого мошенника, за которым не числилось ничего серьезного. Он был арестован по обвинению в зверском изнасиловании пятнадцатилетней девочки, и полисмен, доставивший его в камеру, сказал:
— Ты просидишь за решеткой до конца своих дней, подонок. Потому что, когда другие заключенные раздерут своими шишками твою вонючую задницу, ты и сам не захочешь уже ничего другого.
— Я невиновен, мистер Беркли, — сказал Шугар Стивену со слезами на глазах при их первом свидании. — Все это подстроено.
Глядя на ничтожного, сломленного человека, Стивен уже был готов поверить ему. По одному только внешнему виду Берта становилось ясно, что он не решится и пописать в людном месте, не говоря уже об изнасиловании.
И Стивен блестяще построил свою защиту. И вытащил своего клиента, несмотря даже на то, что обвинение полагало, будто собранных свидетельств хватит на два пожизненных заключения.
Стивен был уверен в том, что Берт невиновен. Он уличал свидетелей в неточностях, со сдержанной болью описывал полную лишений жизнь своего подзащитного и в конце концов убедил присяжных дать Шугару шанс.
Из зала суда Берт Шугар вышел свободным человеком.
У дверей Стивена поджидала мать жертвы. С горящим взглядом она вцепилась в его рукав и возопила:
— Брат! Да простит тебе Господь то, что ты сегодня сделал!
Стивен попытался высвободить руку, но у женщины оказалась стальная хватка.
— Ты впал в заблуждение! — продолжала она кричать. — Ты выпустил белого дьявола на свободу! Ты за это заплатишь! Мы все за это заплатим!
Все-таки Стивену удалось вырваться, он зашагал по улице. Естественно, она не могла согласиться с тем, что Берт Шугар оказался вовсе не тем человеком, который напал на ее дочь. Душа ее жаждала возмездия. Берт устраивал ее полностью: он жил неподалеку, безработный, а значит, целыми днями торчал дома; его, наконец, видели поблизости от их квартиры за несколько минут до свершения преступления. Все косвенные улики, так сказать, налицо. Сама девочка была не в состоянии опознать нападавшего. Он забрался в квартиру через окно, набросился на свою жертву, которая в это время спала, завязал ей глаза, веревкой стянул за спиной руки, избил и изнасиловал несколько раз подряд. Стивен был рад тому, что Берта удалось отстоять. Он сознавал, что с другим адвокатом у маленького жалкого человечка шансов на оправдательный приговор не было бы.
За сутки ощущение триумфа сменилось у Стива самым настоящим ужасом. Оказывается, выйдя из здания суда, Берт Шугар отправился прямиком в ближайший бар, где, попивая «будвайзер», принялся во всеуслышание хвастать, как он «надул черножопого мудрилку» и «глупого ниггера, вытащившего его из тюрьмы».
В стельку пьяный, Берт убрался из бара около одиннадцати вечера, и пошел не куда-нибудь, а на квартиру жертвы, где ударом подобранного в подвале металлического прута уложил без сознания мать, а затем бросился к окаменевшей от ужаса девочке и стал срывать с нее ночную рубашку, пытаясь повторить уже содеянное. Однако на этот раз Берту Шугару не удалось возбудить себя в достаточной мере. Берт Шугар для этого оказался слишком пьян.
Полиция прибыла как раз вовремя, чтобы сдернуть ничего не соображавшего насильника с ополоумевшей жертвы. Но полисмены опоздали спасти жизнь матери. От раны в голове она скончалась по дороге в больницу.
Стивен чувствовал себя совершенно раздавленным. Это была его вина, его ошибка. Из-за него погибла женщина. Он стал соучастником убийства.
Никто и ничто не могло его успокоить. В конце концов Кэрри убедила сына взять отпуск. У одного из
