судном. Выплевывая дым из тонкой трубы, буксир вел огромный корабль к причалу.
Даже сквозь затемненное стекло автомобиля Касатонов различил приметные голубые контейнеры на грузовой палубе судна. Три таких контейнера стояли сразу за рулевой рубкой. Еще четыре – в верхнем ряду на носу.
Все семь контейнеров принадлежали компании грузоперевозок, которую контролировали Тони Ли и его тон.
Касатонов рассмеялся вслух при мысли о том, сколько хлопот должно быть у американских таможенных служащих.
– С чего это ты развеселился? – спросила Катя по-русски.
– Твой мистер Ли умен, – по-английски ответил Касатонов.
– Само собой. Я не связываюсь с дураками.
– Но Ли даст многим сто очков вперед, – продолжал Касатонов, переходя на русский. – Как говорят англичане, он вызывает у таможенных офицеров досаду, присущую только богачам.
Катя с трудом сдержала желание ущипнуть его.
– Объясни, – потребовала она.
– У американской таможенной службы существует целая система разведки, которая помогает отслеживать грузы из стран, где производят наркотики. В особенности из Бангкока.
– Поэтому я и не хотела, чтобы контейнеры были отправлены из Бангкока. Но ты заявлял, что доверяешь Ли, и утверждал, что он знает, как провезти шелк.
– На этом судне Ли отправил семь контейнеров. Причем все голубые. Все из одной компании, которую контролирует «Земля и небо». – Касатонов усмехнулся. – У американцев будет не меньше хлопот, чем у мух на куче дерьма.
– Ах, вот оно что! – протянула Катя. – И вправду хитро придумано. Только Ли известно, в каком контейнере спрятан контрабандный груз.
– А еще нам с тобой, – добавил Касатонов.
– Разумеется. Эта информация досталась нам недешево.
– Ну и напрасно. Нам должны были предоставить ее по первому требованию.
Катя слегка улыбнулась.
– Ли действительно умен, – произнесла она. – Никому в «Гармонии» не известны подробности работы его контрабандной сети.
– На этот раз – кроме нас.
Касатонов замолчал, присматриваясь к опознавательным номером на глухих стенках голубых контейнеров. Это было непросто, но помогал мощный бинокль и то, что машина обеспечивала устойчивую опору.
– Восемь-девять-три-три-пять, – пробормотал Касатонов по-русски.
– Который? Где?
От волнения и нетерпения Катя почти взвизгнула. Всего один шаг остался до исполнения ее мечты о богатстве и власти, которые раз и навсегда освободят ее от страха и тревог.
Безопасность – наконец-то!
Стоило лишь протянуть руку…
– Наш контейнер стоит в верхнем ряду, за фок-мачтой, – сообщил Касатонов.
– Значит, его выгрузят чуть ли не первым?
– Вероятно.
Катя нахмурилась:
– Я бы поступила иначе.
– И я тоже. Таможенники более бдительны вначале, а к концу досмотра обычно их рвение утихает.
Опустив бинокль, Касатонов взглянул на Катю. Та скорчила гримаску.
– Изменив порядок выгрузки, мы выдадим сами себя, – напомнила Катя.
Ответом Касатонова стало молчание.
Больше Кате ничего не требовалось. Оба они понимали, что «Гармония» – тщательно сбалансированная структура на фундаменте доверия и подозрений.
Но одеяние Будды имело слишком большое значение, чтобы довериться кому угодно. Ли попросили тайком перевезти через две границы стеклянную капсулу, и только. Только Катя и Касатонов знали, что находилось внутри, ибо человек, который смастерил капсулу и поместил внутрь шелк, был уже мертв.
По крайней мере пока все шло по плану Касатонова. Он догадывался, что Ли каким-то образом выведал, что находится в капсуле, точно так же как сам Касатонов узнал о способе перевозки.
– Сколько возни из-за какой-то тряпки, – буркнул Касатонов по-русски.
– Это для тебя тряпка, а для Кодзимуры – сразу и туринская плащаница, и святой Грааль.
– Вздор.
– Не будь на свете дураков, что стало бы с нами? – Пожала плечами Катя.
– Мы бы сдохли или обнищали, а это одно и то же.
Катя рассмеялась.
– Разгрузка началась, – пробормотал Касатонов.
Катя мгновенно обернулась к причалу.
Над головами портальные краны легко, как по маслу, переместились в нужное положение. Мощные автопогрузчики на восьми колесах съезжались к причалу, словно гигантская стальная саранча. По сигналу им предстояло разгрузить судно с головокружительной скоростью.
Катя постучала по стеклу, отделяющему ее от водителя и Тони Ли.
Стекло опустилось. Клубы дыма хлынули в роскошное отделение для пассажиров. С виду невозмутимый Тони Ли уже час курил одну за другой крепкие китайские сигареты.
Катя опустила стекло наружного окна черного «кадиллака».
– Катя! ѕ предостерегающе произнес Касатонов.
– Терпеть не могу китайский табак, – выпалила она по-русски. – Тем более в таком количестве.
С залива в машину ворвался холодный ветер. Расстояние до «Эсмеральды» не превышало сотни ярдов. С места на стоянке грузоперевозочной компании, где стояла машина, корабль был виден по частям, возвышаясь над колоннами аккуратно сложенных разноцветных контейнеров.
– Который из контейнеров наш? – спросила Катя у Ли по-английски.
– Тот, что снаружи, сразу за рубкой.
– Как спрятана капсула?
Ли прокашлялся, опустил стекло со своей стороны и сплюнул.
Катя с трудом сдержала гримасу отвращения. Манеры китайца стали еще более оскорбительными, чем обычно.
– В рисе, – ответил Ли. – В пакете риса «тай бае-мати».
– Неужели это не вызовет подозрений? – удивилась Катя. – Американцы сами экспортируют рис.
Ли усмехнулся.
– «Басмати» – излюбленный сорт американских гурманов. В этом контейнере двести пакетов.
– А капсула? Она тоже там? – спросил Касатонов.
– Да.
– Стекло – хрупкий материал.
– Не волнуйтесь, мистер Касатонов. В своем деле я знаю толк.
– Конечно, – поспешно подхватила Катя. – Вашему тону нет соперников в контрабанде.
Это была не лесть, а чистейшая правда. Ли сдержанно кивнул в знак признательности.
– Но меня больше беспокоит не стекло, а шпионы, – продолжала Катя.
Тони Ли со свистом втянул воздух в щель между передними зубами – признак раздражения.
– Тон «Земля и небо» располагает всецело преданными людьми, – заявил он.
Зная, какое отвращение вызывает у Ли фамильярность, Катя протянула руку и потрепала его по щеке.
