роль Пенелопы, римской девицы, попавшей в наше время.
Джаффи оставалась в этой роли на шесть месяцев дольше, чем должна была по контракту, поскольку не могла найти другого спектакля, который устроил бы ее.
Однако недавно она нашла способ поддержать свой доход. Это занятие было легче, чем давать семь представлений в неделю, хотя менее увлекательное.
В марте Клифтон Фэйдиман пригласил ее поучаствовать вместе с ним в популярном телевизионном шоу «Это шоу-бизнес». Джаффи знала Клифа, и он нравился ей, поэтому она согласилась, и все получилось великолепно. После этого ее стали приглашать на другие телепередачи, и она почувствовала, что это нравится ей.
Особенно ток-шоу, где взаимодействие между ведущим и аудиторией было даже более тесным, чем в театре, поскольку было импровизированным.
Джаффи начала принимать гостей в первом из ночных шоу, которое называлось «Открытый дом Бродвея», затем появилась со Стивом Аденом, Дэйвом Гарровеем и Джеком Паром. Она делала три или четыре шоу в месяц и беспокоилась, что слишком часто появлялась на экране телевизора, который уже прозвали «ящиком для идиотов». Однако Америка не могла пресытиться Джаффи Кейн. Когда выступала Джаффи Кейн, на телевидение шел непрерывный поток писем. При этом она зарабатывала за одно выступление столько же, сколько за неделю в театре, и у нее оставалось гораздо больше свободного времени.
Большую часть этого времени она проводила с Полом Дьюмонтом.
Однако Джаффи не хотела выходить за него замуж.
Замужество накладывало определенные обязательства, полностью подчиняло другому человеку; к тому же могли появиться дети. Эта мысль ужасала ее.
— Мои чувства к тебе здесь ни при чем, я просто не хочу замуж, говорила она.
— Почему? Нет, не отвечай, я знаю. У тебя было тяжелое детство, твои родители разошлись.
— Напротив. Мои родители обожали друг друга и меня. Рози и Майер все делали вместе, они были близки, как никто другой.
— Тогда почему же…
— Просто я не представляю себя замужней женщиной. Давай не будем больше об этом, — сказала Джаффи. Ей надо бы вернуться к сценарию, который она читала, не переставая искать новую пьесу. А может быть, протянуть руку и погладить его затылок тем жестом, который означал, что пришло время снова заняться любовью?
Так прошла вторая половина 1951 года. За две недели до Рождества, Джаффи попросили выступить в чрезвычайно популярном «Шоу Дайны Шор».
— В скетче? — спросила она Мэтта.
— Что-то вроде этого. — Он протянул ей листки. — Взгляни.
Джаффи села за письменный стол, скрестив свои длинные ноги в коричневых туфельках с каблуками- гвоздиками и в чрезвычайно тонких чулках. Юбка ее красновато-коричневого шелкового платья задралась выше колен. На мгновение ей показалось, что глаза Мэтта вспыхнули. «Нет, Джаффи, — напомнила она себе. — Ты не годишься для Мэтта. Его тип — мальчики».
Джаффи одернула платье и начала листать отпечатанные страницы. Через некоторое время она подняла голову:
— Мэтт, какого черта ты мне их подсунул? Это партия певицы для дуэта с Дайной Шор.
— Это пародия, Джаффи. Две домохозяйки ведут беседу через ограду.
— Но они не говорят, а поют. — Она взмахнула сценарием. — Здесь ясно сказано об этом. А я не пою, даже в ванной.
— Слушай, ты нравишься мисс Шор. Она считает тебя потрясающей актрисой и сама очень хорошенькая.
Она придумала эту сценку, и ей ужасно хочется, чтобы ты сыграла ее вместе с ней.
Джаффи колебалась. Обычно Мэтт не настаивал.
Если она инстинктивно чувствовала, что роль не подходит, он с уважением относился к ее мнению и отступал.
Но она также уважала его вкус и знала, что он, слава Богу, никогда не подставлял ее.
— Хорошо. Не скажу, что окончательно согласна, но встречусь с ней.
Встреча состоялась в неряшливой репетиционной комнате театра «Лонгакр» на Сорок восьмой улице между Бродвеем и Восьмой авеню. Дайна Шор уже ждала ее.
— Мисс Шор. — Джаффи протянула ей руку. — Мне очень приятно.
— Мы можем присесть здесь и поговорить? — Дайна указала на пару обшарпанных стульев с прямой спинкой.
— Я не уверена, что разговор получится, — сказала Джаффи. — , Проблема заключается в том, что я не пою.
— Говорите, — улыбнулась Дайна Шор. — Ну, как будто это не песня.
Это было проще.
— «Что нам делать, крошка, когда контрабандисты не привозят больше рома?» — Джаффи произнесла слова с заметным акцентом, с глупым выражением лица и чертовски смешно.
Дайна кивнула:
— Это то, что надо. Мы непременно должны сыграть этот скетч вместе.
— Как ей удалось предугадать? — спрашивал позднее Мэтт у Джаффи. — Я предполагал, что она не ошибается, но что заставило ее так упорно добиваться твоего участия?
— Все очень просто. Она чертовски умна.
Вероятно, это действительно было так. Как только они вышли в эфир, на Эн-би-си зазвонили телефоны.
Рейтинг передачи поднялся до самого верха. И перед Джаффи Кейн открылся новый мир.
Ничто на Бродвее не превосходило музыкальной комедии — грандиозного шоу с огромным оркестром, потрясающими костюмами и декорациями. Ничто не привлекало так людей, как это испытанное сочетание, которое не раз оправдывало себя на сцене.
Десятого ноября 1952 года в театре «Империал» на Западной Сорок пятой улице состоялась премьера спектакля «Голос Веддеи» с Джаффи Кейн в главной роли. В 1923 году «Империал» был пятидесятым театром, построенным в Нью-Йорке братьями Шубертами из Сиракуз. Спустя двадцать девять лет Шуберты сидели в зрительном зале, когда Джаффи и ее партнер Тимоти Фрэнк заканчивали спектакль.
Среди тех, кто устроил в этот вечер двадцатиминутную овацию, у прохода в седьмом ряду сидел Финки Аронсон, в черном галстуке, с бриллиантовыми запонками, и также наслаждался триумфом Джаффи. Кто же мог не восхищаться тем, что ценность его вклада растет на глазах?
«Задорная, остроумная, нежная — одним словом, восторг! Джаффи Кейн, Джаффи Кейн, Джаффи Кейн — этим все сказано». Так отозвался о спектакле Говард Барнс в «Геральд трибюн». «Джаффи Кейн — самая любимая комическая актриса Америки, декламирующая речитативом песни, специально написанные для нее. Ее голос напоминает нечто среднее между паровозным гудком и морской сиреной, но тем не менее заставляет наслаждаться каждой минутой его звучания», — ликовала «Нью-Йорк пост». А по мнению Аткинсона в «Тайме», спектакль был «просто очаровательным».
Ей было двадцать пять лет, когда она сыграла ведущую роль в четвертом бродвейском спектакле и критики возвели ее в ранг легендарной театральной актрисы, никогда не разочаровывавшей публику.
В конце зимы поговаривали, что Джаффи, несомненно, заслужила еще одну награду «Тони». Даже президент и первая леди Соединенных Штатов, Дуайт и Мейми Эйзенхауэр, пришли на спектакль «Голос Веддеи», прервав сложные переговоры о мире в Корее. Впоследствии Айк заявил репортерам, что это был один из лучших театральных вечеров. На этот раз Джаффи также думала, что получит награду.
Она отбросила прочь суеверия и купила по такому случаю новый наряд: черное атласное платье, плотно облегающее ее фигуру, с двумя тонкими бретельками. К платью добавлялась накидка, также из черного атласа, с оборками и бледно-лиловыми полосками, хорошо сочетающимися с цветом глаз
