– Включить музыку? Может, ты хочешь аперитив?
– Нет, милый. Ты – вот все, чего я хочу. Я соскучилась по твоим объятиям. Видишь, из-за тебя я совершенно потеряла стыд!
– Вряд ли что-нибудь польстило бы мне больше, Сьюзен. Иди сюда, потешь мое тщеславие.
– Наверное, надо потешить кое-что еще, – отозвалась она с лукавым смешком.
– Ах ты, бесстыдница!
Сьюзен упала в его объятия, и после долгого страстного поцелуя они пошли в спальню, на ходу сбрасывая одежду.
Сегодня они предавались любви с особым неистовством. В момент пика страсти Ноа прошептал:
– Я люблю тебя, малышка!
– И я тебя тоже! – простонала Сьюзен.
Несколько минут спустя, лежа в его объятиях, она не без удивления спросила:
– Ты понимаешь, что ты только что сказал? Ты признался мне в том, что любишь меня.
– А разве я не говорил этого прежде?
– Ты же знаешь, что нет, – ответила она, слегка ударив его в грудь кулачком.
– Что ж, это правда. – Теперь он говорил уже серьезно. – Пожалуй, мне понадобилось время, чтобы это понять. Такого со мной никогда не случалось, и я еще никому прежде не говорил этих слов.
– Даже тогда, когда был в постели с другой женщиной?
– Да, даже тогда.
– Знаешь, я тебе верю. – Она нежно поцеловала его. – И я тоже люблю тебя, Ноа, однако не могу сказать, что со мной это случилось впервые. Когда я училась в средней школе, то влюбилась в капитана нашей футбольной команды. Он был на год старше меня.
– Детское увлечение не в счет.
– Я рада, что ты так на это смотришь, Ноа. Следующий вопрос: как нам быть дальше?
– Ну… – Он явно колебался. – Боюсь, придется нарушить собственную клятву не касаться темы Клиники. Вряд ли мне стоит брать на себя какие-либо обязательства сейчас, когда я еще не решил, останусь в Клинике или нет. Само собой разумеется, я не могу бросить на произвол судьбы пациентов, с которыми сейчас работаю. Для меня такой шаг совершенно невозможен. – Он вздохнул: – Каждый раз, когда прибывает новая группа пациентов, я очень скоро начинаю видеть в них своих друзей, даже в самых богатых и знаменитых. Конечно, есть и исключения. Вот, например, Билли Рипер.
– Но к тому времени, когда они заканчивают курс лечения, в Клинику уже поступает новая группа.
– Знаю, – рассмеялся Ноа. – В этом вся загвоздка. Мне кажется, что эти люди зависят от меня, хотя это, конечно, полная чушь. Я не считаю себя незаменимым.
– Я могу и подождать, Ноа. Я не стану торопить тебя с решением.
– Ты очень чуткий человек. – Он крепко сжал ее руку.
– Я вот о чем вспомнила… Зоя устраивает прием в следующую субботу, и она просила тебя прийти.
– Передай ей, что я с радостью принимаю приглашение.
– Ты как-то сказал мне, что пациентам не позволено покидать Клинику до окончания срока. Бывают ли исключения из этого правила?
– Бывают, но очень редко. Кого ты имеешь в виду?
– Рема. Тодда Ремингтона.
– При чем тут он?
– Зоя хочет пригласить его на прием.
– Привести Рема на вечеринку, где спиртное течет рекой? Ты ведь помнишь, что произошло на последнем приеме у Зои, который он чуть было не сорвал. И я не уверен, что его можно подпускать к бару.
– Но ведь так ему придется избегать всяких вечеринок до конца жизни. В особенности если он вернется в Голливуд и в мир кино.
– Но к тому времени его курс лечения будет завершен.
– У меня есть предчувствие насчет Рема, Ноа. Он нравится мне, и я полностью ему доверяю. Поверь моей интуиции.
– Мне он тоже нравится. Да и кому нет, черт побери? Но подпускать его к алкоголю… И почему именно его?
После некоторого колебания Сьюзен поведала ему кое-какие факты из прошлого Зои, на что та сама дала ей согласие.
«Если ты считаешь, что на твоего доктора можно положиться, – сказала Зоя, – то расскажи ему о моем прошлом, по крайней мере в той его части, которая касается Рема. Вряд ли для меня будет иметь серьезное значение, если об этом узнает еще один человек. Но я бы предпочла, чтобы ты не упоминала о Кэсси».
Закончив свой рассказ, Сьюзен боялась, что Ноа будет язвить по поводу самой Зои и ее прежнего занятия. Однако услышала совсем другое:
– Одного я все же не понимаю. Если она боится, что Рем станет ее шантажировать, зачем ей играть с огнем, приглашая его?
– Я пыталась доказать ей, что она ошибается насчет Рема, и Зоя решила, что единственный способ убедиться в этом раз и навсегда – оказаться с ним лицом к лицу. При этом она категорически отказывается даже просто переступить порог Клиники. Так что… Не мог бы ты на этот раз сделать исключение?
– Что ж, к субботе Рему останется всего неделя до выписки. Я поговорю с ним. Пусть это станет для него своего рода испытанием.
– Я плачу за результаты, – сказала Синди Ходжез в телефонную трубку.
– Я делаю все, что в моих силах, мисс Ходжез, – жалобно заныл Джек Ньютон. – Но мне так и не удалось ничего выяснить насчет этого самого Джона. Вполне возможно, в личных бумагах доктора Брекинриджа есть больше сведений о нем, но они хранятся под замком, и я не могу до них добраться.
– Вы должны получить к ним доступ, не важно как, – отрезала Синди. – У меня есть подозрение, что это человек крупный, судя по той записи в дневнике, копию которой вы мне передали. В случае успеха вас ждет щедрая награда, Джек.
– Хорошо, мисс Ходжез. Я попытаюсь что-нибудь придумать.
– Надеюсь. В самом скором времени жду вашего звонка.
Синди закурила сигарету и подошла к окну. Если она ничего не дождется от Ньютона, ей придется нанять другого соглядатая. За последние две недели из Клиники почти не поступало интересных новостей; среди новичков не было ни одной знаменитости, а что до Лейси Хьюстон и Билли Рипера, то эта тема уже почти полностью исчерпана.
Синди бросила взгляд на часы. Скоро должен был зайти Дик Стэнтон. Сегодня она пригласила его к себе на обед. Синди вообще-то редко приглашала к себе в дом кого бы то ни было, однако Дик представлял собой проблему, которую ей необходимо было решить, и гораздо проще сделать это с глазу на глаз у нее на квартире.
Сначала ей доставляло удовольствие общение со Стэнтоном. Он оказался невероятно забавен, с ним было приятно показаться в обществе, и, кроме того, Дик отличался широким кругозором – по крайней мере с ним можно поговорить о книгах и обо всем, что с ними связано.
Но с недавних пор он стал точно таким же, как и все прочие мужчины, и дважды во время их последних встреч принимался ухаживать за ней. Его поведение изумило Синди. С их первой встречи она знала, что Дик гомосексуалист, а она всегда предпочитала общество гомосексуалистов, поскольку это исключало нежелательные домогательства. Теперь Синди задавалась вопросом, не совершила ли она ошибки. Если Дик и впрямь гомосексуалист, то почему он пытался сблизиться с ней? Не потому ли, что решил, будто она этого ждет? Или он хотел убедить ее в том, что он не «голубой»? Или же… Синди приоткрыла рот, пораженная внезапной мыслью. Или он пытался убедить в этом самого себя?
Какими бы ни были его истинные побуждения, ей придется поставить Дика на место. До сих пор ей удавалось держать его на расстоянии, не задевая его чувств. Не то чтобы ее особенно заботило, будет ли он считать себя оскорбленным или нет, но если и дальше все пойдет в том же духе, она окажется в крайне щекотливом положении.
Синди окинула себя взглядом, криво усмехнувшись. На ней был только купальник – бюстгальтер и
