преуспевающие бизнесмены, это люди, которые, как принято говорить, «сделали сами себя».
Джеки машинально кивнула, злясь на себя за то, что у нее заныло в груди. Господи, какая нелепость! Она едва знакома с Джеральдом, а такое ощущение, будто они вместе много лет. Почему ее с такой силой тянет к нему? Почему ей даже кажется, что она любит его? Когда она узнала о том, что он женат, разочарование причинило ей такую боль, какую испытывают, наверное, только ревнивые любовники.
Ей бы замолчать, но Джеки не могла удержаться от следующего вопроса, отчасти походя в этом на человека, который поминутно теребит больной зуб и ничего не может с собой поделать:
— А его жена… она хорошенькая?
— Я никогда не виделась с ней. Сразу по приезде из Америки она начала репетировать, а потом состоялась премьера. До меня доходят слухи, что она бывает в городе каждую ночь, но… слишком поздно для нас с Хьюго. — Она улыбнулась. — Мы с мужем привыкли ложиться пораньше, если нет никаких дел.
Джеки все не унималась:
— Она очень неплохо выглядит. Я была на премьере мюзикла и видела: она буквально покорила весь зрительный зал.
Селия пожала плечами.
— Я не любительница этого жанра и вообще эстрады. Мы с Хьюго предпочитаем оперу, но, впрочем, я нисколько не сомневаюсь, что Джеральд боготворит свою жену.
На этом Джеки наконец-то решила замять тему. Она узнала то, что ей было нужно. И теперь что бы ни сказал ей Джеральд, больше не увидится с ним.
Селия сверилась со своими часами.
— Боже мой! Неужели уже так поздно?! Вы простите меня, если я сейчас побегу? Мы с мужем наняли для ребят на каникулы домашнего учителя, и они сегодня идут играть в теннис. Я обещала заехать в Риджент-парк и посмотреть на их успехи.
— Мне тоже надо идти, — согласилась Джеки. — Ко мне опять приехал брат, и мы собрались по магазинам. У него две маленькие дочурки, и жена просила подыскать для них какую-нибудь типично английскую одежду. Он, разумеется, пребывает в полнейшей растерянности.
Селия рассмеялась.
— Еще бы! С моими детьми в этом смысле меньше забот. Одежда мальчишек никогда не интересовала. Дай им тренера по теннису — и они уже счастливы.
— Вы наняли частного учителя? В Штатах такого нет.
— О, что вы, это же так удобно! Он остается с ними целый день, помогает им с занятиями и организует отдых. Обошелся он недешево, но и помощь нам с мужем очевидная, — горячо проговорила Селия. — И потом нам повезло, мы выбрали замечательного молодого человека.
Весь день Роланда Шоу душила ярость. Он еле сдерживался. Утром Колин и Иан занимались уроками в столовой, а он сидел на противоположном конце длинного стола и только что не скрипел зубами от гнева и возмущения. «Какая стерва, эта Джеки Давентри! Стерва, стерва!» Ненависть его к ней не знала границ. Она не только перекрыла ему доступ на все светские вечера, но еще догадалась насчет похорон. Откуда она узнала, черт возьми?! И как посмела называть меня вчера Рафаэлем?! Он сидел, тупо уставившись в окно, почти забыв о присутствии мальчиков, и сгорал от желания уничтожить Джеки Давентри. Американская шлюха! Еще нос смеет задирать! Какая жалость, что с похоронами была всего лишь шутка! Он с такой силой стиснул кулаки, что ногти впились в ладони. Но хуже всего, что дураком она выставила его прилюдно! Теперь все будут знать, что он не работает на «Сэсайети», все будут называть его мошенником и станут смеяться над ним. Все те люди, в круг которых он так хотел войти. Но все они оказались на деле липовыми светилами, полными ложным чувством собственной значимости, ослепленными врожденным снобизмом. Да пошли они все к такой-то матери! Роланду было плевать на них, он в них больше не нуждался. Теперь его мозг был занят мыслями о мести. Если они не хотят иметь его в своих рядах, придется их проучить… Для этого, правда, надо обладать властью и деньгами. Другого способа не дано.
Он оглядел красивую столовую Атертонов. Бледно-желтые обои, картины предков… Роланд ненавидел хозяев этого дома почти так же сильно, как ненавидел Джеки Давентри.
Но пока что нужно по возможности свести к минимуму тот урон, который она нанесла его репутации. Роланд задумался и через минуту решил, что придется связаться с Элфридой. Она вульгарна и, конечно, никакая не леди, но в ней он видел родственную душу. Может быть, потому что они оба вышли из низов. Роланд понял, что для него жизненно важно «запудрить ей мозги», прежде чем она узнает правду. С некоторых пор Элфрида заделалась первой лондонской сплетницей и он понимал, что она может ему навредить, если у нее развяжется язык.
— Пойду позвоню. Надо проверить, заказали ли нам корт на сегодня, — весело объявил он мальчикам, направляясь к двери. — Я скоро.
— Но мама уже звонила вчера, — заметил Колин.
— Ничего, лишний раз проверить не помешает, — твердо сказал Роланд.
Он закрыл за собой дверь и быстро направился в кабинет. Селии не было дома, а миссис Пиннер убирала наверху. Если повезет, его никто не побеспокоит.
— Можно мне будет заглянуть к вам сегодня вечером? — спросил он с ходу, едва его соединили. — Я долго вас не задержу.
— В чем дело? Что вам нужно? Джеки Давентри сказала, что вы не работаете в журнале «Сэсайети»! Она сказала, что вы не ведете никакую светскую колонку! — сердито и даже агрессивно ответила ему с того конца провода Элфрида.
Роланд нешуточно испугался а не поздно ли он позвонил?..
— Я работал в «Сэсайети»… До тех пор, пока она не сговорилась с редактором о моем увольнении, — твердым голосом ответил он.
— Сговорилась? Об увольнении? — потрясенно переспросила Элфрида.
— Да, со мной в этом журнале очень дурно обошлись. Джеки оклеветала меня, и старик редактор поверил ей! Можно мне будет зайти к вам, чтобы все объяснить? — продолжал стоять на своем Роланд.
— Но в таком случае вы не сможете написать о моем бале?
— Я не смогу написать о нем в «Сэсайети»… Но ведь свет клином не сошелся на этом журнале? В Лондоне полно других изданий. Мне как раз пришла в голову одна неплохая идея: как обеспечить вам исключительно хорошую прессу.
— Правда? — Тон Элфриды мгновенно переменился, и она дружелюбно предложила: — Знаете что, почему бы вам не зайти где-нибудь в половине седьмого? Дома все еще беспорядок после вчерашнего, но мы смогли бы поговорить, а?
— Отлично. До встречи.
Возвращаясь к Колину и Иану, он прорабатывал в голове тщательный план. Муж Элфриды очень богат. То предложение, которое он собирался сделать ей, сулило выгоды и ему самому.
Прошло три дня с тех пор, как Джеральд разговаривал с Джеки по телефону. Три дня и три ночи отчаяния. Он не мог сосредоточиться на работе, стал срывать раздражение на окружающих и даже позволил себе недопустимо резко говорить с пожилой матерью, когда она позвонила ему, чтобы пригласить его и Кэнди погостить на выходных.
— У Кэнди все субботы заняты на сцене, так что о выходных и речи нет, — ответил он, не желая говорить о жене. Даже с матерью. — Театральная публика живет по совсем другим законам, нежели все нормальные люди, — мрачно добавил он.
Рейчел Гулд не стала настаивать, почувствовав, что у сына возникли какие-то проблемы в жизни. Ничего, сам расскажет, когда захочет. Он всегда так делал. Они были между собой очень близки.
— Хорошо, Джеральд, — мягко отозвалась она. — Когда тебе будет удобно заехать, дай мне знать.
— Обязательно.
После этого разговора он чувствовал себя виноватым перед матерью. Ничего, позже искупит. Но сначала необходимо было повидаться с Джеки. Он знал, что без этого нормальной жизни у него уже не будет. Впервые он был настолько одержим женщиной и эго сводило его с ума. А вдруг он уже потерял ее? Навсегда? Нет, невозможно, немыслимо! Ах, если бы он повстречал ее раньше, чем Кэнди!