Палленберга. Так было на рынке, в магазинах, в ресторанах, даже во время гольфа. В «Эввива!» он тоже не появлялся. Джуно не спрашивала о нем графа Николо, не желая давать повода для сплетен.
Однажды, пообедав с друзьями, Джуно вернулась к себе в коттедж. День был настолько жаркий, что даже сильный сардинский ветер почти не ощущался. Джуно побежала на свой уединенный пляж, сбросила одежду и долго плавала.
Потом, не одеваясь, босая, отправилась домой.
Перед коттеджем стоял Гас Палленберг.
— Джуно… Извините, что я без предупреждения…
— Гас! — Она прикрылась скомканной одеждой. — Вот так сюрприз! — В Коста-Смеральде все привыкли к тому, что женщины появляются на пляже без лифчика и даже без трусов. Однако сейчас Джуно была не на пляже, а потому растерялась и покраснела. — Простите… я что-нибудь на себя накину.
Джуно пошла в спальню, наскоро причесалась, подкрасилась и, надев синий с белым греческий хитон, вернулась к нему.
— О'кей. Теперь начнем с самого начала. Гас, вот так сюрприз!
— Знаю, мне не следовало приходить без предупреждения, но я боялся, что вы не захотите меня видеть. — Он подошел к ней и осторожно взял за руку. — Мне нестерпимо хотелось увидеть вас.
— Я тоже хотела этого.
— Когда там, в клубе, вы покачали головой, я подумал…
— Я тоже так думала. Но потом не раз возвращалась к этому. Садитесь. Что-нибудь выпьете?
— Нет. Мне надо поговорить с вами.
Джуно села рядом с ним на скамейку перед домом:
— Гас, я знаю, что у нас нет будущего. Мне от вас ничего не нужно. Но я не испытывала такого с тех пор… гм-м… очень давно.
— А я никогда, — сказал он, не отрывая от нее взгляда голубых глаз.
Гас закурил сигарету «Кэмел», бросил спичку в пепельницу, но промахнулся.
— Иногда я жалею, что не курю. Кажется, сигарета особенно приятна после занятий любовью. Признайся, — игриво спросила она, — когда приятнее курить: после секса или после обеда, за чашечкой кофе?
— У заядлых курильщиков, как я, сигарета — неотъемлемая часть жизни. Но я не буду курить, если тебе неприятен дым.
Джуно покачала головой и легонько провела по груди Гаса кончиками пальцев.
— Мне нравится все, что ты делаешь. И ты сам — тоже. И сегодняшний день. Мне больше всего хотелось бы, чтобы все оставалось, как сейчас.
— Как сейчас… — тихо повторил Гас и, ласково погладив ее ягодицы, ощутил ладонью их округлость. — Да, и мне тоже. Но хорошо бы отправиться куда-нибудь с тобой на несколько дней. На всякий случай я предупредил Николо, что завтра уезжаю. Поедешь со мной?
— А как же клуб? Я не могу. — Она поцеловала его в грудь, проведя губами по редким завиткам волос. — Кроме того, что скажут окружающие? В этом тесном мирке обожают сплетни, дорогой. Представляешь, о нас с тобой болтают с тех пор, как мы провели день на «Пегасо». Я услышала о тебе много интересного, а ты, вероятно, обо мне еще больше. Стоит нам уехать в один и тот же день — и о нас наболтают невесть что. Не сомневайся, дойдет и до твоей жены.
— Пропади все пропадом! Я просто хочу быть с тобой.
— Я тоже этого хочу. Но нельзя же, чтобы тебя обвиняли во всех смертных грехах из-за одной встречи. Ведь мы пока почти не знаем друг друга, Гас.
— Я тебя знаю, — сказал он, целуя ее.
Они снова занялись любовью. Первое соитие, бурное и страстное, означало для Джуно конец затянувшегося воздержания. Гас никогда до сих пор не изменял жене, и это было более странным, чем представлялось.
На этот раз они занимались любовью с нежностью.
Гас не спеша исследовал ее тело, отыскивая места, прикосновение к которым доставляло Джуно особенно острое удовольствие: ямочки возле горла и в паху, на ягодицах и у основания позвоночника. Он вошел в нее, не закрывая глаз, двигаясь в разном ритме, с любовью наблюдая за выражением ее лица и наслаждаясь реакцией Джуно.
— О Боже! — пробормотала она, улыбаясь ему. — Ты меня избалуешь.
— Позволь мне тебя избаловать. Тогда мы избалуемся оба. Ты самая прекрасная женщина на свете!
— Нет… ты просто не смотрел на других. Здесь много красивых женщин.
Он сделал движение, от которого Джуно вскрикнула и, приподнявшись, крепко прижалась к нему. Через мгновение их тела, содрогаясь, замерли.
— Ты должна поехать со мной. Неужели отпустишь меня одного?
— Гас, я не могу. Но почему бы тебе не остаться?
— Над твоей и моей репутацией нависла угроза.
— Никто не узнает. Я спрячу тебя. Мы будем заниматься любовью целый день, а вечером я буду уходить на работу.
Он поцеловал ее:
— Я стану твоим пленником. Пленником любви.
— Неплохо. Мне это нравится.
— Я буду готовить для тебя вкусные блюда, а потом, когда ты вернешься, устроим пир и займемся любовью.
— Едва ли нам удастся сохранить это в тайне. Все сразу заметят, что я счастлива и удовлетворена. Сколько ты сможешь пробыть здесь?
Гас вздрогнул и, положив руку ей на бедро, печально покачал головой:
— В пятницу я должен быть в Берне.
— Что ж, тогда никто не успеет заметить, что я счастлива и удовлетворена.
В пятницу утром Джуно отвезла Гаса в альгерский аэропорт. Туда было несколько часов езды, но они решили не появляться в расположенном гораздо ближе ольбийском аэропорту, где могли встретить знакомых.
На обратном пути Джуно думала о Гасе и о четырех днях, проведенных с ним. Лидия оказалась права: все было замечательно. Связь с Гасом вывела ее из затянувшейся хандры. Но теперь он уехал.
«Между нами ничего не кончилось, — сказал Гас в машине. — Я буду писать и звонить тебе. Мы обязательно увидимся». И еще он сказал, что любит ее.
Гас рассказал ей о Нине. Джуно поняла, что он так же одержим своей женой, как и Нина им. Однако связывающее их чувство было трудно назвать любовью. Гас иногда ненавидел жену, всецело подчинившую его себе — и эмоционально, и материально. Видимо, сначала их отношения носили романтический характер, но частые посещения швейцарской клиники вызвали у Нины странные изменения в психике.
Гас сказал, что любит Джуно, но чем ближе они подъезжали к аэропорту, тем сильнее она ощущала его отчуждение. Еще не попрощавшись с ней, он был мысленно уже на пути к Нине.
Флоринда все-таки оказалась права. Ей не следовало связываться с Гасом Палленбергом.
Глава 30
Ветер с неистовой силой обрушивался на «фиат», когда они ехали вдоль побережья от Ольбии до Лискии-ди-Вакка.
— Ну и ну, Джуно… Неужели здесь всегда такой ветер? — Лидия подняла стекло в машине.
— Он дует несколько дней, потом стихает. Скоро успокоится.
— Мама… мама!.. Посмотри на деревья!
— Александра, говори по-английски. — Лидия взглянула на Джуно. — Через несколько недель мы отправимся в Нью-Йорк навестить моих родителей.
— Ну посмотри же на деревья, мамочка! Они же согнулись!
Джуно рассмеялась:
— Ветер не позволяет им распрямиться.
