– Понимаю. Значит, работа во дворце явилась для тебя даром Божьим. – Маргарет улыбалась, но глаза ее оставались пугающе холодными.
– Да, так же, как и ваш сын.
Маргарет Фуллертон заметно вздрогнула, в то время как Сирина сидела на стуле очень прямо, красивое лицо, оттененное воротником белого жакета, являло благородство, глаза ее сияли, расчесанные волосы поблескивали. В этой женщина трудно было отыскать изъян, но Маргарет не обмануть красивой внешностью. Она продолжила со всей своей решимостью:
– Именно такое впечатление сложилось и у меня, Сирина. Тебе требовалась помощь Брэда, и он увез тебя из Италии. Все это, конечно, замечательно с его стороны и, возможно, очень романтично. Но мне кажется, что эта женитьба завела ситуацию гораздо дальше, чем следовало бы, не так ли?
Сирина растерянно молчала.
– Все мы отлично знаем, что мужчины во время войны временами попадают в необычные ситуации, но… – Маргарет опустила бокал, и глаза ее на мгновение сверкнули. – С его стороны было глупостью привезти тебя с собой.
– Понимаю… – Сирина, казалось, съежилась на своем стуле. – Я считала, что, возможно… когда мы встретимся…
– Что же ты думала? Что меня можно обмануть? Едва ли. Ты очень красивая девушка, Сирина. Мы обе знаем это. Но эта чушь, будто ты принцесса… Ты была горничной, работала на американскую армию, и тебе здорово повезло. Единственное, в чем тебе не повезло, – это в том, что тебе не хватило ума вовремя остановиться.
Сирину словно ударили. В глазах у нее стояли слезы, Маргарет Фуллертон встала и подошла к столу. Мгновение спустя она вернулась с небольшой папкой, опустилась рядом на кушетку и посмотрела на Сирину.
– Буду с тобой откровенна. Если твоей целью было выбраться из Италии, ты этого добилась. Если ты хочешь остаться в Штатах, я позабочусь, чтобы устроить это. Можешь обосноваться в любой части страны, разумеется, кроме того места, где будет жить Брэд, что, как ты понимаешь, означает ни в Сан-Франциско, ни здесь. Если ты захочешь вернуться в Европу, я незамедлительно позабочусь об этом. В любом случае, после того как ты подпишешь эти документы, сразу же начнется процедура развода, которой займется фирма отца Брэда, а за причиненное беспокойство тебе будет выплачено солидное вознаграждение.
Маргарет Фуллертон выглядела совершенно обыденно и не испытывала ни малейшего неудобства от только что предложенной сделки.
Сирина еще прямее села на стуле, в ее изумрудных глазах внезапно вспыхнуло пламя.
– Я получу вознаграждение?
– Да. – Маргарет была довольна: очевидно, она на верном пути. – И весьма приличное. Мы с отцом Брэда еще раз обсудили эту ситуацию вчера вечером. Разумеется, ты должна понимать, что, как только подпишешь бумаги, лишаешься права требовать чего-то большего. Придется довольствоваться тем, что получишь, и исчезнуть.
– Понятно. – Глаза Сирины метали молнии, но голос ее теперь звучал по-деловому и бесстрастно. – А за какую именно цену вы выкупаете своего сына?
На миг Маргарет Фуллертон встревожилась.
– Не сказала бы, что мне нравится подобное выражение.
– А как иначе назвать то, что вы делаете, миссис Фуллертон? Выкупаете его у итальянской шлюхи? Разве не так вы смотрите на все это?
– То, как я на это смотрю, не имеет совершенно никакого значения. Окрутив моего сына, пока он находился в Европе, ты можешь пагубно повлиять на его будущее и карьеру. Ему нужна жена-американка, такая, которая принадлежала бы его классу, его миру, которая могла бы ему помочь.
– А я, значит, не смогу?
Маргарет Фуллертон рассмеялась и грациозно развела руками в стороны.
– Посмотри вокруг. Разве это твой мир? Мир, из которого ты вышла? Что ты можешь ему дать, кроме смазливой мордашки и своего тела? Есть ли у тебя что-нибудь полезное для него? Положение, связи, средства, друзья? Неужели ты не понимаешь, что он мог бы сделать карьеру в политике? Но уж никак не мужем итальянской горничной, моя дорогая. Как сможешь ты компенсировать тот вред, который причинила его карьере… его жизни?
Слезы вновь подкатили к глазам Сирины. С хрипотцой в голосе она проговорила:
– Нет, мне нечего ему дать, миссис Фуллертон. Кроме моего сердца.
Она не ответила ни на один из других вопросов. Какое дело этой женщине до ее происхождения, до того, откуда она родом? По правде говоря, она принадлежала к более высоким кругам, но кого теперь интересует все это? Все кончено. Ушло в прошлое.
– Вот именно, – продолжала Маргарет. – У тебя нет ничего. И, прямо говоря, ты и сама – ничто. Но подозреваю, тебе чего-то очень хочется. А у меня есть именно то, что тебе нужно.
«Неужели есть, сука… – подумала про себя Сирина, приходя в неистовую ярость, – есть ли у тебя любовь… терпение… понимание, доброта, чтобы дать это мне? Потому что именно это я хочу отдать ему». Но вслух она ничего не сказала.
Не говоря больше ни слова, Маргарет Фуллертон открыла папку, взятую со стола, и протянула Сирине чек:
– Почему бы тебе не взглянуть на это?
Из чистого любопытства Сирина взяла чек в руки и, не веря глазам, уставилась на цифры.
– Эту сумму вы готовы заплатить мне, чтобы я оставила Брэда?..
