занималась часто и помногу и получала от него истинное наслаждение.
В восьмидесятые Пи Джей, уже зрелая женщина, стала обращать внимание на мужчин среднего возраста, преуспевших в жизни. Это были владельцы разнообразных компаний и агентств. Они буквально осыпали ее знаками внимания: белые розы, «Дом Периньон», безделушки от Картье… и время от времени — продвижение по службе.
А любовь… Нет, Пи Джей никого не любила. Очень редко приходила мысль, что она лишена чего-то самого главного, но Пи Джей тут же отбрасывала ее от себя и снова погружалась в работу. Работа всегда ждала ее, равно как и очередной мужчина. Этого добра всегда было у нее в избытке. Стоило только поманить пальцем, и они появлялись. Они любили ее, обожали бывать в ее обществе, чтобы все видели, с какой шикарной женщиной они проводят время. Но больше всего им нравилось ее тело.
Пи Джей дотронулась до правой груди, и слезы потекли у нее по щекам. Станут ли они, как прежде, желать ее, когда у нее отнимут грудь? Вряд ли. Кому она будет нужна, обезображенная, почти калека! Неужели теперь ей до конца жизни придется спать в одиночестве?
В последние годы Ни Джей прилагала немало усилий, чтобы оставаться в форме. Но таких, как она, было предостаточно. Клубы были переполнены женщинами за сорок — перезрелыми красавицами, тщетно пытающимися ухватиться за ускользающую молодость. Пи Джей справедливо рассудила, что из всего можно извлечь пользу, и из возраста тоже. Пи Джей оказалась в рядах тех, кто извлекал пользу из собственного возраста. В сорок лет она приобрела сексуальную привлекательность, стала чувственной.
Раньше была красивой, а теперь стала шикарной. И все-таки… И все-таки ничто не могло остановить появление новых морщинок вокруг глаз, которые она когда-то так ненавидела у матери. К сожалению, ничто не могло вытравить из ее тела злосчастную опухоль, которая даже сейчас, пока она дома, забирает в свои цепкие щупальца ее судьбу.
— Вот уж не ожидал застать тебя дома.
Пи Джей подпрыгнула от неожиданности. Она не слышала щелчка замка. В сумраке гостиной стоял Боб.
Сердце у нее отчаянно забилось.
— Как ты меня напугал!
Он подошел к дивану и бросил на него ключи.
— Вот что бывает, когда оставляешь ключи постороннему человеку.
Пи Джей внимательно посмотрела на связку. Странно, но Боб был единственным мужчиной, кому она оставляла ключи от квартиры. И зачем она это делала, Пи Джей понятия не имела.
— По крайней мере не застукал тебя с другим.
— Что? — недоуменно спросила Пи Джей.
Она никак не могла понять, что он здесь делает. Боб уселся на диван рядом с ней.
— Шутка. Ну, как прошло?
— Что именно?
— Твое деловое свидание. Ты вернулась раньше, чем я предполагал.
Пи Джей чуть отодвинулась от него.
— Нормально, — сказала она.
— Еще не поздно отправиться на Лонг-Айленд.
Пи Джей отрицательно покачала головой:
— Не думаю, Боб. У меня болит голова.
— У тебя? Голова? — Он расхохотался. — Расскажи кому-нибудь другому. — Он включил настольную лампу и повернулся к Пи Джей. — Да ты плакала!
Пи Джей поспешно вытерла щеки.
— Нет.
— Нет, плакала, — повторил он, коснувшись ее лица. — Что случилось?
— Ничего. Настроение плохое.
— Раньше за тобой такого не наблюдалось.
Она пожала плечами и встала.
— Это говорит о том, что ты плохо меня знаешь.
Она подошла к стене и поправила висевшую на ней репродукцию Моне. Ее сокровенной мечтой было иметь оригинал этого художника. Она собиралась, когда разбогатеет, вложить в него деньги, но теперь…
— Что происходит, Пидж?
Она не любила это обращение к ней — Пидж. В детстве так называл ее младший брат.
Она опять покачала головой.
— Я же сказала, ничего.
Она закатала рукава халата. К правой руке прилип кусочек ватки в том месте, где брали кровь. Пи Джей поспешно согнула руку, чтобы Боб ничего не заметил.
— Поезжай один, — сказала она, поворачиваясь к нему спиной. — Я страшно устала. Неделя была тяжелой.
Он в недоумении посмотрел на нее.
— Ну пожалуйста, Боб.
— И не подумаю, пока ты не скажешь, что происходит.
Пи Джей почувствовала нарастающую злость.
— Помимо работы, у меня есть еще и личная жизнь.
— Я полагал, что имею к ней некоторое отношение.
Внезапно у нее разболелась голова. Пи Джей осторожно помассировала виски. Она любила Боба, даже больше, чем нужно, и меньше всего хотела поссориться с ним, особенно сейчас, когда впереди назначение на новую должность.
Она взглянула на него. Он был на четыре года старше ее и хотя не так красив, как большинство мужчин, с которыми она встречалась, но тоже по-своему хорош. Чувствовалось, что это уверенный в себе мужчина, надежный и верный друг. Пи Джей нравилось, что рубашки его всегда накрахмалены, что от него всегда приятно пахнет дорогим мылом. Вне работы он бывал с ней нежен, но в рабочее время строг и требователен. Но больше всего привлекала Пи Джей в Бобе мужская сила.
— У меня появилась маленькая проблема, — проговорила она. — Не имеющая никакого отношения ни к тебе, ни к нам.
— Иди сюда, — позвал ее Боб.
Пи Джей заколебалась. Ей не хотелось рассказывать о посещении врача, но, видимо, придется сообщить, что в понедельник ее не будет на работе, скажет, что заболела.
Но о какой болезни может идти речь, если в понедельник ее ждет самое крупное повышение по службе! Ерунда какая-то. Пи Джей подошла к дивану и бессильно опустилась на него.
— Какая проблема? — голосом, полным участия, спросил Боб.
— Я… — Пи Джей несколько секунд молчала. Что же придумать? — В понедельник меня не будет на работе, — наконец произнесла она.
Боб расхохотался.
— Только не говори мне, что тебе позвонили Хансен и Хобарт и сообщили об увольнении.
— Это не смешно.
— И то, что ты плетешь, тоже. Ну-ка признавайся, что у тебя случилось в период с обеда до конца дня! Почему тебя не будет на работе в понедельник?
Пи Джей села, поджав под себя ногу, и откинула с лица волосы. Интересно, догадывается ли Боб, что она уже несколько лет красит волосы, чтобы скрыть седину, добиваясь восхитительного каштанового отлива — природного цвета ее волос?
— У меня свидание, которое я не могу отменить. Пока это все, что я могу тебе сказать.
Положив руки на колени, не мигая, Боб уставился на ковер, лежавший на полу.
— Что за свидание?
Пи Джей ласково коснулась рукой его колена.
— Прошу тебя, Боб, не расспрашивай, мне сейчас не хочется об этом говорить.
