— Он сильно рассердился на тебя?
— Да нет. Я вообще ни разу в жизни не видела его сердитым, просто ему очень больно и стыдно за меня.
— Понятно, непомерное чувство жалости к самому себе, — заметила Сьюзен.
— Что?
— Понимаешь, родителям почему-то очень хочется взвалить всю вину за случившееся на себя. Они с радостью это делают, а потом начинают заниматься самобичеванием.
Интересно, их родители тоже с ними так же поступали?
Если я решусь оставить ребенка, буду стараться во что бы то ни стало поступать по-другому. Ну почему никто не задумывается о твоих правах? Ведь это твое тело, твой ребенок, твоя ошибка, в конце концов. Наши родители заняты тем, что упиваются жалостью к себе. Им и дела нет до нас.
— А твой отец тоже дает тебе почувствовать, что ты виновата? — спросила Ни Джей.
— Отец — нет. Мать.
— Что ж, им и вправду приходится нелегко. Они старались, растили меня, а я, выходит, ответила им черной неблагодарностью. Моя мать мечтала, чтобы я стала учительницей, а мне хотелось быть дизайнером, и отец меня поддержал. Мать хотела, чтобы я жила дома, поступила в колледж и так далее, а я при поддержке отца решила поступать в Бостонский университет. «Дети, которые, повзрослев, остаются жить с родителями, никогда ничего не добиваются в жизни, — заявил он маме. — У них просто нет таких возможностей, как у покинувших отчий дом» И мать наконец поддалась на его уговоры, предварительно закатив отцу пару скандальчиков. А теперь, я уверена, во всем случившемся винит лишь его одного.
— Ты прямо папина дочка, замученная комплексом виновности.
«Чувство вины… — печально подумала Пи Джей. — А ведь она права, я и впрямь всегда его испытывала».
— Но я им и в самом деле всем обязана, Сьюзен! И когда все это кончится, постараюсь сделать все, чтобы оправдать их ожидания.
— Чьи ожидания? Отца или матери?
— Обоих.
— А о себе ты подумала?
— О чем ты?
Сьюзен встала и порывисто вскинула вверх руки.
— О Господи! Да забудь ты хоть на минуту о своих родителях! Подумай о себе. Девять месяцев кромешного ада, а впереди вся жизнь, в течение которой ты постоянно будешь думать об этом ребенке. Готова ли ты к этому, Пи Джей? Ведь это произойдет, хочешь ты этого или нет.
Умом-то Пи Джей понимала, о чем говорит Сьюзен, однако в душе была с ней не согласна.
— С тобой, может, и произойдет, а вот со мной — нег.
Ну, так или иначе, сейчас мне нужно думать о своих родителях.
Они приехали в субботу перед самым обедом. Пи Джей стояла и смотрела на них из окна своей комнаты. Мама, выйдя из машины, тут же выпрямилась, секунду помешкала и глубоко вздохнула. Пи Джей был хорошо знаком этот вздох — мать настраивалась на неприятный разговор с дочерью. Они направились к лестнице, и Пи Джей обратила внимание, что мама хромает. Гипс уже сняли, но она все еще ходила с палочкой. Хлопнула входная дверь, 1, и только тут Пи Джей поняла, что даже не взглянула в сторону отца. А может, она вообще никогда не осмелится посмотреть ему в глаза?
— Пи Джей! Твои родители приехали! — донесся до нее голос Джесс, и она поморщилась.
— Иду! — крикнула она, взглянув на себя в зеркало.
Как бы ей хотелось, чтобы на улице не было так жарко.
Тогда она смогла бы надеть побольше одежды, чтобы спрятать свой выпирающий живот. Но, увы… Хлопковое платье без рукавов, которое она приобрела в городе, когда ездила туда со Сьюзен, казалось, лишь подчеркивало его! Сегодня впервые ее родителям предстоит видеть ее беременность.
Как же ей не хотелось спускаться вниз и встречаться с ними!
Раздался стук в дверь.
— Пи Джей, мы приехали, — донесся до нее мамин голос.
О Господи! Как только она умудрилась забраться с палочкой по лестнице? Впрочем, что тут удивительного, мать всегда была готова на подвиг.
Пи Джей глубоко вздохнула, собрав в кулак все свое мужество. В чем-то она иногда походила на мать. Шагнув к двери, она секунду помедлила, потом решительно взялась за ручку.
— Привет, дорогая. — Мать торопливо поцеловала ее в щеку. — Ты отлично выглядишь. — При этом она смотрела на что угодно — на стены, на дверь, на пол, — только не на дочь.
— Привет, мам.
«Откуда ты знаешь, как я выгляжу! — хотелось крикнуть ей. — Ты ведь даже на меня не взглянула! Посмотри на меня, мама! Взгляни на мой живот! Ради Бога, взгляни на меня!»
Мать повернулась к Пи Джей спиной и начала спускаться по лестнице.
— Папа не стал подниматься. Мы решили вместе с тобой куда-нибудь прокатиться.
— Но, мама, вы же ехали сюда целых два часа!
Мать лишь отмахнулась своей изящной палочкой.
— Ты же знаешь, Пи Джей, отец обожает водить машину, это его успокаивает.
Он стоял у подножия лестницы, не глядя на входную дверь. Заслышав голос жены, повернулся, и Пи Джей ужаснулась — как он постарел за этот месяц! Раньше он, конечно, тоже молодым не выглядел, но сейчас казался просто стариком. Господи, неужели это она довела его до такого состояния?
— Привет, папа, — прошептала она.
— Привет, малышка.
Он чмокнул ее в щеку, равно как и мама, делая вид, что не замечает ее живота.
В это время к ним подошла Джесс, крепко сжимая в руках бледно-голубой конверт.
— Вы, кажется, собираетесь прокатиться? Я не ошиблась?
Пи Джей вопросительно взглянула на отца. Тот кивнул.
— Да.
— Не могли бы вы опустить это письмо в почтовый ящик на почте?
— Разумеется, — поспешно сказал отец и взял у Джесс письмо. — Пи Джей, полагаю, знает, где она находится.
Он вопросительно глянул на дочь.
— Конечно, папа. Пока, Джесс, увидимся позже.
Пи Джей, отец и прихрамывающая мама направились к машине. Когда они сели в салон, мать повернулась к Пи Джей.
— Какая молоденькая… — заметила она, намекая на Джесс, но Пи Джей понимала — ей хотелось сказать совершенно о другом.
— Да, — подтвердила она и показала дорогу к почте.
Бросив письмо в почтовый ящик, они несколько минут ехали в никуда. В машине была полнейшая тишина. Мать первой нарушила ее:
— Какие здесь чудесные места!
Пи Джей глянула в заднее стекло, скользнув взглядом по багажнику «кадиллака», купленного отцом шесть лет назад.
— Я больше не могу так ехать, — проговорила она.
Мать обернулась к ней:
— Как это — так?
— Когда вы оба сидите ко мне спиной. Может, остановимся где-нибудь и повернемся лицом друг к другу?
— Конечно. Куда бы нам поехать, Гарольд?
«Секунду отец молчал.
— Когда мы ехали сюда, я заметил парк. Скоро мы до него доберемся и там остановимся.
В парке постоянно попадались покореженные столики, усеянные птичьим пометом. В тени высоких,
