чтобы ты ни в») чем не нуждалась.
Джесс согласно кивнула, и Джинни заметила, как по щекам у нее покатились слезинки.
— Если тебе нужны деньги, я их дам. Только, пожалуйста, отдай мне кольцо. Это мамино…
О Господи!
— Допустим, твое кольцо у меня. Я не говорю, что оно у меня, но предположим, и я тебе его отдам. Какие у меня гарантии, что ты не расскажешь мисс Тейлор и меня не вышвырнут отсюда?
— Только мое честное слово, — проговорила Джесс, опустив глаза.
Джинни расхохоталась.
— Забудь, подруга! Нет у меня твоего чертова кольца и никогда не было!
— Сколько тебе нужно, Джинни? Пять тысяч? Десять?
Двадцать? Этого хватит?
— Думаешь, твое кольцо у меня и я стану из-за него торговаться?
— Джинни, послушай, мне дорого это кольцо, очень дорого. Я бы все отдала за то, чтобы получить его обратно, но и твоя судьба мне небезразлична: мне не хочется, чтобы тебя выгнали из пансионата до рождения ребенка. Куда ты тогда пойдешь? Где будешь рожать?
Джинни почувствовала себя так, словно в грудь воткнули кинжал. Она бессильно прислонилась к двери. А ведь девчонка права! Если ее отсюда выставят, неизвестно, во-первых, где она будет рожать, а во- вторых, Винни наверняка заломит с продажи кольца такую кругленькую сумму, что на оставшиеся бабки и месяц прожить не хватит, не говоря уже о том, чтобы добраться с матерью до Лос-Анджелеса и начать там новую жизнь. С ненавистью взглянула она на хрупкую фигурку, расположившуюся на диване. Чтоб она сдохла!
— Я дам тебе денег в любом случае, Джинни. Честное слово! Столько, чтобы вы с мамой смогли снять в Лос-Анджелесе какой-нибудь уютненький домик и ни в чем не нуждаться до тех пор, пока ты не встанешь на ноги.
Считай, что таким образом я отплачу отцу за то, что он мне сделал.
Вот черт! Что же это она такое говорит!
— Ты хочешь сказать, что дашь мне денег, даже если никогда больше не увидишь своего кольца?
— Да, я же тебе говорю. Конечно, мне очень хочется получить свое кольцо назад, но мне небезразлично и то, что будет с тобой.
— Это еще почему?
— Может, потому, что у нас с тобой гораздо больше общего, чем тебе кажется, — ответила Джесс, пожав плечами.
— Да ну? Назови хоть одно.
— Хотя у меня есть отец, а у тебя мать и отчим, но мы с тобой, по-моему, очень одиноки.
И тогда Джинни поняла: она отдаст ей это дурацкое кольцо, за деньги ли, без денег, все равно отдаст. Только бы эта девчонка прекратила свои душещипательные беседы!
Сьюзен, потеребив потрепанный подол своего расклешенного платья, влезла в любимые кожаные сандалии. Пора было отправляться на свидание с мисс Глэдстоун — «мисс Голстоун»[3], как она ее называла про себя, этой чертовой инспекторшей из социального отдела, которая по закону штата должна была побеседовать с девочками и дать им на подпись отказные бумаги. Тяжело поднявшись с кровати, она спустилась в гостиную, собираясь по дороге с мыслями. Речь свою она обдумала заранее и прекрасно знала, какова будет реакция мисс Глэдстоун.
— А что думают по этому поводу ваши родители?
Инспекторша так посмотрела на Сьюзен, будто та только что призналась ей, что собирается совершить преступление.
— По какому именно?
Сьюзен не осталась в долгу — взглянула на собеседницу еще жестче.
— Что вы собираетесь оставить ребенка?
Сьюзен, будучи уже совершеннолетней, в бесплатных советах не нуждалась, и она решила дать это понять.
— Мисс Глэдстоун, мне уже почти двадцать два года. И меня, признаться, мало волнует мнение моих родителей на этот счет, особенно если я считаю, что так будет лучше для моего ребенка.
— А почему вы думаете, что вашему ребенку так будет лучше?
— Потому что я люблю его, люблю его отца и надеюсь, что настанет время, когда мы будем жить вместе.
— Значит, вы решили окончательно и бесповоротно?
— Да. — И впервые Сьюзен осознала, что это действительно так. — Я собираюсь оставить ребенка, — произнесла она вслух, словно ставя точку.
— Очень жаль! Существует множество семей, которые могли бы дать вашему ребенку все: любовь, нежность, заботу — в общем, счастливую, нормальную жизнь. Семей, которые отдали бы все на свете за возможность иметь собственных детей. Но увы…
Сьюзен, встав, заходила по гостиной.
— Мне не нужно втолковывать прописные истины, мисс Глэдстоун, я сама отлично знаю, что существует множество людей, которые живут по сравнению со мной в гораздо лучших условиях. Но пусть они берут на воспитание других детей, а не моего.
Мисс Глэдстоун покопалась в своем портфеле.
— Тогда думаю, вам нет нужды заполнять бланки.
— Вот именно.
«Забирай свои дурацкие бумаги и выметайся отсюда! — хотелось крикнуть ей. — А меня оставь в покое!» Теперь, когда решение было принято, ей хотелось остаться одной, хорошенько обо всем подумать и начать строить планы.
Она положила руку на свой огромный семимесячный живот и внезапно почувствовала непреодолимое желание убежать в свою комнату.
— Позовите, пожалуйста, следующую.
Сьюзен вылетела за дверь и, пробегая мимо Джинни, бросила:
— Твоя очередь, желаю удачи.
— Угу, — буркнула та в ответ.
Сьюзен влетела в свою комнату и несколько секунд не могла отдышаться. Сердце учащенно забилось. Может, не стоило в ее состоянии мчаться по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, но ведь о стольком нужно подумать!
И к черту родителей, как-нибудь переживут.
Она выдернула из-под громадной стопки книг записную книжку и, схватив ручку, плюхнулась на кровать.
Итак, начнем.
Сначала — где найти работу? В Нью-Йорке, конечно, где же еще? А может, лучше в Бостоне? Нужно будет порасспрашивать Пи Джей. Вдруг там жизнь дешевле. Итак, Бостон. А почему, собственно, и нет? И от родителей подальше, и аспирантура там наверняка имеется. Деньги у нее есть: слава Богу, дедушка оставил наследство. Должно хватить, чтобы прокормиться, заплатить за квартиру, за няню и за обучение. Бабушка наверняка не будет против, если Сьюзен потратит деньги на обучение. А может, когда-нибудь она даже расскажет бабуле про своего ребенка. Может быть, бабуля придет к ней, сядет у детской кроватки и тихонько споет ему еврейскую песенку, будет шептать ему ласковые слова, как когда-то ей, Сьюзен, когда она была еще маленькая. Мечты, мечты…
А мысли неслись галопом все дальше и дальше…
После окончания аспирантуры она найдет другую работу, получше, будет преподавать английскую литературу.
А где, как не в Бостоне, крупном культурном центре страны? Сьюзен отбросила записную книжку в сторону. А может, к окончанию ею аспирантуры из Вьетнама приедет Дэвид? Что, если он вернется к ней? Тогда они заживут втроем: он, она и их ребенок.
