самолет или на паром. Мадам Дюруа и бабушке можешь сказать все, что считаешь нужным. Например, что у меня в семье кто-то заболел.
— Я тебя отвезу…
— Нет! — выкрикнула Розмари, но, увидев его ошеломленное лицо, продолжила спокойнее. — Я буду благодарна, если ты сделаешь лишь то, о чем я прошу. Собственно, я настаиваю на этом.
После долгого молчания Алекс произнес ровно и спокойно:
— Очень хорошо.
И вышел из комнаты.
Он сделал так, как она просила. Забронировал ей билет на самолет и приказал шоферу отвезти ее в аэропорт.
Прощание получилось натянутым. Под взглядами мадам Дюруа и ее супруга Алекс слегка коснулся губами ее щеки. Растянул губы в улыбке, но глаза его оставались серьезными.
— До свидания, — проговорил он и после паузы добавил: — До встречи.
Нет, сама себе пообещала Розмари. Встречи не будет.
С той минуты это стало ее жизненным кредо. Алекс должен исчезнуть из ее жизни. Его образ должен выветриться из ее памяти. Она забудет его голос, его жесты, его прикосновения. Сотрет из памяти свою тоску по нему.
Это была трудная битва. Сколько раз ей казалось, что в толпе прохожих, или в ресторане, или в гостях мелькнул его силуэт, среди чужих лиц смотрит на нее знакомое лицо, послышался знакомый голос. Ее сразу же бросало в жар, руки начинали дрожать, и она потом долго успокаивала себя.
Это была жестокая борьба, но в последнее время ей стало казаться, что она начинает одерживать победу. И вот горький итог, из-за жестокого стечения обстоятельств она стоит перед необходимостью начинать все заново.
В темноте Розмари сжала виски ладонями. Я этого не вынесу, подумала она. Мой рассудок не выдержит больше. Я сойду с ума.
Но, может быть, она уже сошла с ума? Вряд ли ее одержимость человеком, который сломал ей жизнь, можно считать нормальной. Ведь она почти не знает его, их знакомство печально закончилось через несколько недель, по сути, не успев даже начаться.
Она справилась с собой один раз, и она сделает это снова. Пусть воспоминания снова терзают ее, но она заставит себя забыть Алекса. Заставит, потому что иного пут у нее нет.
Она стала глубоко и ровно дышать, выполняя упражнения аутотренинга. Напрягла и расслабила все мышцы. И постепенно боль в сердце если не утихла, то притупилась, уступая место обычной тоске. Но с этим чувством она живет уже больше года, ей не привыкать.
Когда она проснулась, ей сразу же показались необычными два обстоятельства. Первое: за окнами не слышалось завываний урагана, и тишина казалась оглушительной. Второе: она не может шевельнуться, словно что-то тяжелое придавило ее к кровати.
Она в панике рванулась. Ей пришло в голову, что здание рухнуло, и ее придавило обломками. Но у нее ничего не болело, а рядом слышалось чье-то ровное дыхание. Ожидая самого худшего, она повернула голову. Так и есть. Алекс лежит рядом, обнимая ее одной рукой, а ногу он закинул ей на бедро.
Она беззвучно вскрикнула. Ей стало трудно дышать. Как это могло случиться?! Когда? Почему она ничего не заметила?
Слава богу, оба они полностью одеты.
Нужно немедленно избавиться от этого опасного соседства. Стараясь двигаться осторожно, Розмари постаралась выбраться из постели. Безуспешно. Алекс тут же проснулся.
— Опять собираешься сбежать? — поинтересовался он, протягивая руку и возвращая ее на место.
— Какого черта! — закричала Розмари. — Что ты делаешь!
— Я сплю! — сообщил Алекс. — Не станешь же ты утверждать, что это лишь твоя привилегия?
— Ты обещал, что будешь спать в кресле!
— Я старался. Но было так неудобно, что моя галантность постепенно закончилась, как вода в графине. Капля за каплей. Но в чем дело? Ты совершенно не возражала! Ты спала в моих объятиях крепко, как ребенок.
— Что ж, теперь я проснулась. И хотела бы встать, — холодно сказала Розмари.
— Куда торопиться? Ураган стих, но аэропорт еще не скоро откроют. Там, наверное, все летное поле завалено мусором. И рейсов сегодня наверняка не будет.
— Пусти, меня сейчас же! — закричала Розмари. — Или я…
— Или ты — что? — усмехнулся Алекс. — Нужно ли напоминать тебе, какие у меня права?
— Никаких! — выпалила Розмари. — Мы заключили соглашение…
— …по которому ты — моя жена, — закончил Апекс. — И ты дала мне обещание. В церкви, перед богом и людьми. И пора тебе наконец сдержать свою клятву, которую ты дала мне перед Богом и людьми.
— Ты обещал! — воскликнула Розмари. — Ты дал честное слово моему отцу!
— Верно. Я никогда не нарушу его. Я обещал не навязывать близость против твоей воли. Но я не принимал на себя никаких обязательств в том, что касается близости по взаимному желанию.
— О чем ты говоришь! — закричала она. Какое взаимное желание!
— Давай попробуем.
И она почувствовала его губы на своих губах.
Она думала, что давно забыла этот жар, это чувство, что таешь в его объятиях, и все мысли разлетаются прочь, словно невесомые бабочки, и остается только одно желание — чтобы этот поцелуй длился еще, и еще, и еще.
Она не испытала прилива страсти, как в прошлый раз. Чувство было другим — теплым, нежным, трепетным. Словно после долгого отсутствия возвращаешься в родной дом, и только тогда понимаешь, как тебе не хватало родных стен, и удивляешься, как столько времени обходился без них, и нежно касаешься рукой давно знакомых привычных предметов.
Розмари замерла, упиваясь новым для нее чувством. Как ей стало хорошо, тепло, безопасно.
Настойчивый стук в дверь ворвался в ее очарованное сознание. Она приоткрыла затуманенные глаза. Алекс глухо застонал и оторвался от нее.
Чертыхаясь вполголоса, он направился к двери.
А Розмари словно пробудилась от гипноза. Да что же с ней происходит! Разве можно два раза подряд дать завлечь себя в одну и ту же ловушку! Что же она за размазня такая!
Она соскочила с постели и отбежала от нее на безопасное расстояние. Одернула рубашку, застегнула ворот на все пуговицы.
Вернулся Алекс и сообщил:
— Они восстановили электричество, и кухня уже работает. Они приготовили горячую еду. Можно пойти поесть.
— Какую еду? — спросила Розмари и сама удивилась, как буднично прозвучал ее голос. — Я имею в виду — обед или ужин? Который час?
Алекс подошел к окну, отодвинул засовы ставней и распахнул окно. Комнату осветил тусклый серый свет.
— Половина седьмого. Утра.
Розмари ахнула.
— Не может быть! Значит, я спала больше двенадцати часов!
— Чего не скажешь обо мне, пожал плечами Алекс. — Ну, пойдем завтракать?
— Нет, спасибо, — поспешно отказалась Розмари. — Мне есть совсем не хочется.
— Хорошо, оставайся, — согласился Алекс. — И повторяй свои заклинания. Боюсь, тебе непросто будет убедить себя в том, что ты ко мне равнодушна.
Уже от дверей он насмешливо прибавил:
— Когда вернусь, я проверю твои успехи.
Розмари опустилась на кровать. Страшно подумать, как легко ему удается сломить ее сопротивление.
