— Вам удобно? — спросил брат Питер.
— Все в порядке, — ответила Амира.
— Отлично. Следующая остановка — Эрзерум.
В убежище Амиры царил кромешный мрак. Время, как и весь остальной мир, казалось, перестало существовать. Сколько времени прошло? Десять минут? Час?
— Брат Питер?
— Да?
— Зачем вы все это делаете?
Последовало короткое молчание, потом брат Питер заговорил:
— Я верю, что Богу угодно, чтобы я это сделал.
— Должно быть, вы с Филиппом большие друзья?
Опять молчание.
— Я обязан ему жизнью и чем-то несравненно большим.
Вот и весь разговор. Прошло еще очень много времени, пока брат Питер не произнес только одно слово: «Арни».
Автомобиль рванул вперед. Далее все кануло в черную, как бездна, вечность.
Амира проснулась оттого, что грузовичок остановился, дверь открылась, полетели в сторону коробки и одеяла. В глаза хлынул яркий свет утра.
— Подъем, и поживей, — скомандовал брат Питер. — Мы почти что в Эрзеруме. Через милю — контрольно-пропускной пункт.
Карим во сне обмочился, но теперь было не до этого. Глядя в зеркальце заднего вида, Амира кое-как привела себя в порядок.
— У вас есть платок?
— Да.
— Повяжите его, как чадру, — накройте голову и часть лица. Не беспокойтесь: европейские женщины часто поступают подобным образом. Когда приезжаешь в Рим… Я хотел сказать, с кем поведешься…
На КПП было полно вооруженных солдат. Брат Питер отвечал на их вопросы по-турецки. Один из военных, видимо, старший, отдал какое-то приказание. За руль сел вооруженный солдат.
— Не бойтесь, мадам Сонье, — поспешил вмешаться брат Питер, видя, как побледнела Амира. — Эрзерум — пограничная зона. Все иностранцы передвигаются только в сопровождении солдат. Это неплохо: у нас появился шофер.
В аэропорту Амира переодела хнычущего сонного Карима в чистую одежду. Голос из репродуктора объявил посадку на рейс до Анкары.
— Вылет не задерживается. Надо же, я всю жизнь мечтал стать свидетелем чуда, и вот оно свершилось. Невероятно, но это хороший знак, мадам Сонье.
Брат Питер и солдат-пограничник проводили Амиру до самолета.
— Сагол! — воскликнул солдат.
— Сагол и тебе, и вам, брат Питер.
В полдень Амира и Карим были в Анкаре, вечером — в Стамбуле. Ночью, когда они спали на высоте семи миль над землей, реактивный лайнер нес их на своих крыльях в Париж.
Господин Шеверни
Таможня в Орли показалась Амире тихой гаванью: зевающий чиновник лениво просмотрел документы Амиры и поставил в паспорте штамп.
Она во Франции.
Аэропорт был забит прибывшими пассажирами. Одной рукой Амира тащила за собой Карима, а другой сжимала ручку сумки, в которой помещалось все ее достояние. Если за ней охотятся, то погоня уже началась. Но кто может быть охотником? Вон там похожий на турка мужчина стоит и что-то высматривает. Может быть, он кого-то потерял, а может, следит за ней? А пара из Ирана, меняющая деньги возле кассы, — кажется, женщина слишком внимательно смотрит на Амиру. Или тот молодой человек в джинсах, развалился на скамье и делает вид, что читает книгу. Не староват ли он для студента?
Амира отыскала телефон, разменяла десятифранковую банкноту и стала вспоминать, какую монету надо бросить в щель аппарата. Внезапно за ее спиной возникла чья-то тень.
Так и есть — парень в джинсах.
— Мадам Сонье?
Что делать? Все отрицать? Попытаться бежать?
Он усмехнулся.
— Меня зовут Поль. Я работаю у мсье Шеверни. Вы собираетесь звонить ему?
— Да.
«Слава Богу», — подумала Амира.
— Ну так звоните. — Человек сунул в щель монету.
Голос Шеверни оказался сочным, густым и в меру сердечным.
— Добро пожаловать в Париж, мадам Сонье. Как долетели?
— Спасибо, хорошо.
— Прекрасно. У нас с вами много дел, но поскольку вы здесь, то спешить особенно некуда. Вас устроит, если мы встретимся завтра утром? Мне думается, что вам следует отдохнуть. Поль с вами?
— Да.
— Передайте ему трубку.
Некоторое время Поль внимательно слушал шефа, потом несколько раз произнес «Cava», затем «Лон», затем «Oui, m'sieur»[10] и повесил трубку на рычаг.
У Поля была машина. Усевшись на сиденье, Амира непроизвольно оглянулась.
— За нами никто не следит, — успокоил ее Поль. — В аэропорту за вами также не было слежки.
— Откуда вы знаете?
Он пожал плечами.
— Это моя работа. — Парень был высоким и худощавым, можно даже сказать, хрупким, но чем-то неуловимо напоминал Джабра.
— Что вы обо мне знаете?
— Только то, что вас ищут, причем тот, кто вас ищет, располагает ресурсами целого государства, но мсье Шеверни не хочет, чтобы вас обнаружили.
— Куда мы едем?
— В отель. Господин Шеверни иногда использует его для своих клиентов, которые нуждаются… в некотором уединении. Гостиница маленькая, о ней никто не знает, но там весьма уютно и мило.
Гостиница оказалась не просто милой, это был настоящий бриллиант в нескольких кварталах к северу от Сены.
— Весной в Париже замечательно, — сказал Поль, удостоверившись в безопасности номера, — но прошу вас, не покидайте отель. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните консьержке. Кстати, здесь лучшее в Париже обслуживание.
Когда Поль вышел, Амира сбросила туфли и удобно устроилась на кровати.
Зазвонил телефон. Консьержка.
— Какой стыд, мадам! Подумать только, авиакомпания потеряла ваш багаж. Неужели пропал весь ваш гардероб? Если вы пришлете мне ваши размеры и напишете, что вам нужно, то некоторые вещи вам доставят прямо в номер, вы сами выберете, что вам понравится.
— Вы очень добры, но у меня с собой только несколько тысяч франков.
— Не волнуйтесь о таких пустяках, мадам. Все уже оплачено.
Кофе. Сейчас она хочет только кофе. Настоящий обед. И долгую, горячую, роскошную ванну.
— А ну, молодой человек, — сказала Амира Кариму, — пошли мыться. Впервые в жизни малыш не
