Сейчас было не время говорить, что худший способ заводить друзей — это пытаться купить их. Рано или поздно Лайла и сама это поймет.
— Вот и сегодня. Это был, вы понимаете, шанс, шанс стать своей. Мне сказали, что я должна испытать себя и стащить какую-нибудь вещицу в универмаге Сакса. — Ожидая увидеть неодобрение, Лайла испытующе посмотрела в глаза Дженне и поспешно добавила: — Другие девочки уже это делали, но никто не попался. Это такой клуб, понимаете?
— Понимаю, — ровным голосом ответила Дженна. «Как же она одинока, эта девочка, — подумала она. — Как нуждается в дружеском участии. Ей нужен отец, очень нужен. Если не он будет рядом, то кто?»
— И вот я попалась, — проговорила Лайла, в уголках ее глаз дрожали готовые скатиться по щекам слезы.
— Может быть, ты просто не хотела этого делать? — предположила Дженна.
Лайла с несчастным видом пожала плечами.
— Ты когда-нибудь замечала, — сказала Дженна, отхлебнув чай, — например, в танце или в спорте бывает, что, если перестараешься, наступает срыв? То же самое и в дружбе. Иногда чрезмерное старание только мешает.
— Но что же мне делать?
— Будь сама собой. Проявляй интерес к другим. Позволь им самим понять, какая ты на самом деле.
Дженна знала, что слов недостаточно, да иначе и быть не может — слова остаются словами. За столиком с ней сидела одинокая девочка, выросшая без матери и лишенная общества отца.
— Давай увидимся еще раз. Ты не против? — выпалила Дженна, не подумав, стоит ли это говорить.
— Сколько вы берете? — спросила вдруг Лайла.
— Беру? — недоуменно переспросила Дженна.
— Вы же тратите на меня свое время. Сколько оно стоит? Если дорого, то мне придется обращаться к отцу, а мне очень этого не хочется.
Дженне стало больно. Так, значит, в жизни Лайлы все продается и покупается?
— У меня нет к тебе профессионального интереса. Мы можем… просто дружить.
Лайла откинулась на спинку стула, подозрительно глядя на Дженну.
— Зачем? — спросила девушка.
Это естественно, подумала Дженна. После того, что случилось, такой вопрос незнакомке, пытающейся сблизиться с девушкой, звучит вполне естественно.
— Есть старая восточная мудрость: если ты спас человеку жизнь, то потом ты за него отвечаешь. Я, конечно, не спасла тебе жизнь, но, думаю, сам принцип к нашему случаю вполне подходит. Просто я хочу быть уверена, что у тебя все в порядке. Кроме того, мне просто нравится с тобой разговаривать.
Лайла задорно вскинула голову, потом решительно тряхнула ею.
— Ладно, идет. Но если вас увидит Ронни, то обязательно замучает вопросами, а потом все доложит папе.
— Ронни?
— Это мой шофер. И телохранитель.
— Но… я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
— О, не волнуйтесь. Ронни не все время меня пасет, только тогда, когда папа за меня опасается, — Лайла посерьезнела. — Я сказала папе, что мне нужно свободное пространство, понимаете? Чтобы там я могла быть сама собой, понимаете? — Лайла взглянула на стенные часы. — Боже мой, мне пора. Я и сама очень хочу еще раз встретиться с вами. Меня всегда можно найти у школы, мы заканчиваем в три. Я учусь в Бриэрли-Скул. Знаете, где она находится?
— Да.
— Приходите, когда можете.
— Хорошо, спасибо.
— Это вам спасибо. За… ну вы знаете за что. Кстати, меня зовут Лайла.
— А я Дженна.
— Счастливо, Дженна.
Две недели спустя Дженна снова поехала в Нью-Йорк. Женщина чувствовала себя виноватой: она познакомилась с Лайлой под вымышленным предлогом, и это ее мучило. Но то был единственно возможный способ. К тому же, уговаривала себя Дженна, ей и в самом деле небезразлично, что стало с Лайлой. Это естественно, да и могло ли быть иначе?
— Это удивительно, что вы приехали, — говорила Лайла, когда они, неторопливо разглядывая витрины, шли по Мэдисон-авеню. — Я думала, что вы исчезнете, ну, знаете, как будто я вас сама себе придумала.
За чаем в маленьком, неприметном ресторанчике Лайла расслабилась и немного рассказала о своем отце, правда, не называя его имени. Когда он бывал свободен от дел, то вместе с дочерью ходил по театрам и магазинам, а иногда они совершали дальние прогулки на яхте.
— Это бывает редко, просто он всегда очень занят, — со вздохом закончила свой рассказ девушка.
Дженне захотелось немедленно позвонить Малику. Или написать ему анонимное письмо: «Вы очень нужны своей дочери. Именно сейчас, не позже, когда у вас будет время, а сейчас. Через несколько лет она станет самостоятельной, вполне сложившейся женщиной». Но ничего этого не будет. Она не позвонит и не напишет брату. Но почему?
— Я надеюсь, вы приехали в Нью-Йорк по своим делам, а не для того, чтобы увидеться со мной? — произнесла Лайла.
— Что? А… Конечно, нет. Мне здесь… надо посидеть в библиотеке.
— Это радует, потому что мне пора. Подруга пригласила меня позаниматься вместе.
— Подруга? Из школы?
— Ну да. Мои дела пошли на лад. Похоже, вы были правы, понимаете?
— Надеюсь. Это очень приятно — порой оказываться правой.
Лайла надела темные очки.
— Иногда меня узнают на улицах, — объяснила девушка. — Досаждают фотографы. Это все из-за папы.
— Да-да.
— Простите, что я так быстро убегаю. Мне очень нравится с вами разговаривать. Может быть, мы встретимся еще через две недели? Я постараюсь выкроить больше времени.
— А почему бы и нет?
Дженна была по-настоящему счастлива.
Вернувшись в Бостон, Дженна стала замечать, что в короткие минуты отдыха от работы или занимаясь чем-то по дому она постоянно думает о Лайле. Дженна представляла себе, как ее племянница ходит в музеи и картинные галереи, гуляет по Гринич-Виллидж и в Сохо. В своих фантазиях Дженна была все время рядом с девочкой, помогая решать ее проблемы, предлагая помощь и советы (которые могли быть и отвергнуты), как вести себя с другом, если он не захочет встречаться с ней или она с ним. То Дженна представляла себе, как она хвалит Лайлу за школьные успехи или разделяет ее мечты.
Дженна прекрасно понимала, что в грезах присваивает себе родительскую роль. Ну и что? Лайле нужен близкий человек. Конечно, в этом есть определенный риск, но разве нельзя как-то его уменьшить? Что, если Лайла поклянется сохранять тайну их встреч? Пусть их отношения будут похожи на отношения двух шпионов, которые каждый раз меняют места встреч и пароли. Она нужна Лайле. Да и сама Дженна страшно соскучилась по давно покинутой семье.
Но ее фантазии так и остались плодом воображения — прошлое властно напомнило о себе. Исполнилось десять лет со дня исчезновения принцессы Амиры Рашад. Корреспондент агентства «Рейтер» в
