Что подумал Карим о гостье? А вдруг ей придется выпутываться? Как бы то ни было, парень, кажется, по уши влюбился в свою двоюродную сестру.
Вернулся Карим. На его лице застыло совершенно новое выражение — смесь недоумения и чего-то еще… Надежды?
— Откуда ты знаешь Лайлу Бадир, мам?
— Она очень недолго была моей пациенткой.
— Ты всегда плачешь при встречах со своими пациентками?
— Иногда бывает.
Теперь на лице сына появилось очень знакомое выражение. Сотни раз замечала его Дженна у отца Карима.
В глазах мальчика она видела пустоту и отчужденность, сейчас сын был далек от матери, словно обитатель другого мира. Карим покачал головой и исчез в своей комнате.
Принимая больных, Дженна изо всех сил старалась сосредоточиться на их проблемах, что было очень непросто после бессонной ночи и холодного утреннего прощания с Каримом. Раздался звонок по селектору. Дженна едва не вышла из себя. Она же предупредила Барбару, свою секретаршу, что беспокоить ее во время приема можно только в экстренных случаях.
— Слушаю.
— Дженна, здесь полиция. Офицер говорит, что дело не терпит отлагательства.
Первая ее мысль была о Кариме, потом Дженна почему-то подумала о Лайле.
В приемной Дженну ожидала женщина в обычном платье.
— Детектив Сью Келлер, — сказала она, предъявив служебное удостоверение бостонской полиции. — Вы доктор Дженна Соррел?
— Да. Что случилось?
— Знакомы ли вам мистер и миссис Камерон Чендлер?
— Да. Боже, что там еще стряслось?
— Был ли кто-нибудь из них вашим пациентом?
— Нет.
— Тогда, возможно, я сниму с вас показания несколько позже. Так, общие сведения.
— Расскажите мне, что случилось.
— Миссис Чендлер в тяжелом состоянии находится в Массачусетсской больнице.
— Что с ней?
— Она ваша близкая подруга, мадам?
— Да.
— Тогда вам лучше поехать в больницу. Ее дела плохи.
Брэд
Каролина пребывает в глубокой коме от множественных повреждений внутренних органов и головного мозга. Камерон взят под стражу по обвинению в покушении на убийство жены. Вот и все, что Дженна смогла узнать от Сью Келлер.
Сидевший в комнате для посетителей Джош Чендлер был потрясен, словно человек, случайно уцелевший в дорожной катастрофе.
— Я собирался позвонить вам, — глухо произнес он. — Но я сказал о вас полицейским и подумал: а стоит ли звонить?
— Все нормально, Джош. Что с мамой? Ты что-нибудь слышал?
— Нет, я ничего не знаю, мисс Соррел. Господи, я думаю, что все… плохо. — Парень подавил подступившее к горлу рыдание.
— Ты видел ее?
— С тех пор как ее увезли в операционную — нет.
— Джош, что случилось?
— Я уже рассказывал в полиции… Рано утром я услышал, как они ругаются, потом дерутся. Кажется, папа только что пришел домой… Это было хуже, чем всегда. Я должен был что-то предпринять, но… вы меня понимаете?
— Я все понимаю. Ты не виноват.
— Потом все улеглось, и я уснул. Я… хочу сказать… это случалось и раньше. Не так, правда, как в этот раз, но…
— Джош, в этом нет твоей вины. Что произошло дальше?
— Ничего. Я хочу сказать, что я проснулся и стал собираться в школу. Дверь в спальню родителей была открыта, я заглянул и увидел, что мама лежит на полу, а папа разбросал по кровати галстуки, словно собрался их примерять. Он сказал: «Ты бы позвонил куда-нибудь, Джош». И я позвонил по девять-один- один.
— У тебя есть какие-нибудь родственники, Джош?
— Бабушка — мать моей мамы. Она сейчас едет из Коннектикута. Я думаю, она пробудет здесь до тех пор, пока…
— Это хорошо. Но если ты захочешь пожить у нас с Каримом, мы всегда будем тебе очень рады. Просто собирайся и приходи.
— Спасибо, мисс Соррел. Может, я так и сделаю. Только не сегодня. Сейчас я хочу быть с мамой.
— Конечно, — сказала Дженна. — Я пойду, может быть, удастся что-то выяснить.
Пустившись на невинный обман, она назвалась доктором Соррел, но, даже несмотря на это, единственное, что ей удалось узнать, было то, что операция до сих пор продолжается.
Только через несколько часов дежурная сестра наконец произнесла долгожданные слова:
— Ее перевели в реанимацию, доктор. Если хотите, можете на минутку пойти к ней. Палата двадцать шесть — двадцать три.
На фоне белых простыней Каролина выглядела очень маленькой и хрупкой. Ее распухшее лицо видом и цветом напоминало гнилое яблоко. Отовсюду торчали пластиковые трубки. «Так же и я выглядела тогда в аль-Ремале, — подумала Дженна. — Но на помощь мне пришел Филипп. Мне повезло, я осталась жива. Да будет на то воля Бога, пусть Каролине тоже повезет».
— Доктор Соррел? — У человека в зеленой хирургической форме был усталый и болезненный вид.
— Да.
— Стен Морган. Вы со «Скорой помощи?»
— Нет. В данном случае я просто подруга больной.
— Понятно. Доктор, скажите, что вы, собственно, хотите узнать?
— Сейчас меня интересует прогноз.
Морган помрачнел.
— Боюсь, что он не слишком благоприятен, хотя окончательно судить еще рано, мы можем потерять больную. Но даже если она выживет, мы вряд ли сможем ей помочь.
Дженна была достаточно сведуща в медицине, чтобы правильно понять врача.
— Необратимая кома?
Морган заговорил на языке реаниматолога: обстоятельства травмы, кровотечение, затрудненность дыхания, кислородное голодание головного мозга. Все свелось к тому, что, даже если Каролина выживет, ее ожидает растительное существование.
«Это смертный приговор, — подумала Дженна. — И все из-за того, что Каролина любила человека по имени Камерон Чендлер».
