Тут Джонатан напрягся и повернул голову.
— Послушай.
Катриона услышала приближающийся рычащий звук мощного мотора спортивного автомобиля и увидела мечеподобные полосы света, образованные яркими фарами.
— Поздние гости, — возвестил Джонатан и поднялся. — Мне лучше отвести тебя назад.
— Джонатан, не стоит беспокоиться. Господи, да сейчас уже почти три часа. Все это ерунда. Мама их займет. Что ты хотел…
Но Джонатан протянул ей руку. Катриона покорно встала.
— Я отведу тебя домой. — Молодой человек устало улыбнулся.
Вечеринка выдыхалась. Прислуга в униформе с осторожностью собирала пустые бокалы, тарелки и прочую посуду.
Большой зал выглядел усталым и грязным.
Гремевшая весь вечер в подвале рок-группа умолкла, и воцарилась, казалось, полнейшая тишина. Вдруг неожиданный рев спортивного автомобиля, подобно артиллерийскому салюту, разорвал безмолвие только- только установившегося покоя.
В тот самый момент, когда Гвиннет наконец застыла на нижней ступеньке лестницы, на широком роскошном пороге Скорсби-Холла, плечом к плечу, возникли две фигуры.
Два стройных молодых человека в безупречно сидящих на них смокингах: один — высокий жгучий брюнет, другой — ростом пониже, с коротко подстриженными серебристыми волосами, но… не мужчина, а… Виктория Рейвн.
— Эй! — радостно крикнула Виктория. — Гвин, мне нравится твоя прическа.
Высокий черноволосый парень тоже улыбнулся:
— Так вот ты какая, Гвиннет!
Во рту у девушки пересохло. Она растерянно улыбнулась и попыталась выдавить из себя нечто вроде приветствия, но красота спутника Виктории, казалось, лишила ее дара речи.
— Я, разумеется, слышал о тебе. — Широким шагом молодой человек пересек зал, с поразительным изяществом поцеловал руку Гвиннет, а потом обратной стороной ладони погладил девушку по щеке. — Твое платье просто волшебно.
Очень смело, но с твоей фактурой можно позволить себе и не такое. У тебя прекрасная фигура.
Гвиннет, похоже, остолбенела; мысли путались, глаза застилал туман.
Откуда-то издалека до нее донесся голос Виктории:
— Поздравляю, Гвин. Я слышала, ты все же едешь в Америку?
Оттуда же, издалека, раздался холодный голос Джесс:
— Привет, Виктория! А мы уже считали тебя без вести пропавшей.
«Я люблю его, — подумала Гвиннет. — Я его люблю. Я буду любить его вечно…»
Новые голоса, новые фигуры, двигающиеся, словно во сне: туда-сюда, туда-сюда.
Еще одна пара в дверях.
— Виктория! — Натянутая улыбка легла на чуть ли не почерневшее от душевных переживаний лицо Катрионы. — Какой сюрприз! Рада, что ты в конце концов решилась. Здесь все еще полно народа.
В поле зрения Гвиннет попала Джесс, сопровождаемая одним из своих типичных спутников: блондин, розовощекий и очень английский.
— Вы знакомы с Джонатаном Вайндхемом? — пытаясь соблюсти приличия, уныло заметила Катриона. — Джонатан, это Виктория Рейвн. Мы вместе учились в школе.
Джонатан вежливо кивнул Виктории.
— Позвольте представить — мой брат Танкреди. — Виктория поспешила удовлетворить общее любопытство.
Катриона, стоявшая спиной к своему возлюбленному, не могла видеть, с каким выражением лица тот пожал протянутую руку Танкреди. Гвиннет, слепая ко всему, кроме собственных, охвативших ее бурных эмоций, тоже ничего не видела.
Увидела только Джесс. Своим цепким взглядом художника она заметила, как вспыхнули глаза Джонатана, как краска сошла с его загорелого лица и как он тут же покраснел от волнения. Джесс удивилась тому, с какой поспешностью Джонатан отдернул свою ладонь от ладони Танкреди, удивилась она и самому Танкреди, лицо которого, впрочем, не выражало ничего, кроме серьезной вежливости.
Джесс не поняла, чему же она стала свидетельницей, но почувствовала, что что-то случилось. Что-то непонятное и ужасно печальное.
А заметила ли Виктория? Ну разумеется, заметила — Виктория все замечала.
… — В буфете — море шампанского, — сообщила Катриона веселым, ломающимся голоском, — а в подвале — горы хотдогов и реки пива.
— Вы что предпочитаете? — Танкреди обернулся к Гвиннет:
— Немного шампанского?
— О да! Да, пожалуйста, — закивала Гвиннет.
Через несколько минут Танкреди вернулся с полными бокалами шампанского.
— Может быть, выйдем во двор? Здесь ужасная духота, и скоро рассвет. — Элегантно взяв Гвиннет под руку, Танкреди направился к выходу.
Виктория проводила их задумчивым взглядом своих отливающих серебром пристальных глаз.
Сейчас, в конце июня, сад походил на огромное цветущее облако, источавшее сногсшибательный дурманящий аромат. С верхушки вяза послышался щебет проснувшейся птички; где-то вдали, на востоке, петух издал первый, пробный предрассветный крик.
— Ку-ка-ре-ку! Время ведьмам и вурдалакам возвращаться в свои могилы, — шутливо пробормотал Танкреди.
Он провел свою спутницу по мокрой от росы траве в центр маленького круга — выложенных камешками солнечных часов.
Поставив бокалы на землю, Танкреди обнял Гвиннет и поцеловал в губы, после чего со смехом в голосе произнес:
— А ты смелая девушка. Откуда ты знаешь, что я не вампир?
— Я все же рискну, — дрожа, ответила Гвиннет, не имевшая в эту минуту ни малейшего желания говорить о таких глупостях, как вампиры. Впервые в жизни Гвиннет поцеловали, и девушка с нетерпением ждала повторения.
Танкреди сверху вниз насмешливо смотрел на Гвиннет.
Своим длинным пальцем он дотронулся до ее лба, потом легко провел им вниз и остановился на переносице.
— Хорошо, согласен, я и в самом деле не вампир. — И, склонив голову, снова приник к девичьим губам.
Длинные мускулистые бедра Танкреди прижались к бедрам Гвиннет. Она стиснула в объятиях его открытую шею и приоткрыла рот. Танкреди зубами принялся слегка покусывать нежную плоть внутренней стороны ее нижней губы. Гвиннет почувствовала, что падает, стремительно падает куда-то в бездну. Мысленно она видела, как ее тело, вращаясь, мчится сквозь пространство. Но он был рядом, он был вокруг, он был в ней…
Внезапно и резко Танкреди оторвался от губ Гвиннет, и та вмиг ощутила себя бесконечно одинокой. Она тихо стояла, дрожа и глядя себе под ноги, на циферблат солнечных часов. Одна ее нога покоилась на римской цифре II, вторая — на XI.
Молодой человек снова взял Гвиннет за руку, и она почувствовала, как дрожат ее пальцы в его сильной ладони.
— Холодно, — спокойно, без каких-либо эмоций произнес Танкреди. — Пойдем в дом.
— Гвин влюбилась в твоего брата, — холодно заметила Джесс.
— В Танкреди все влюбляются, — пожала плечами Виктория.
— Ах, вот Как? Я ее еще никогда такой не видела, — с осуждением в голосе призналась Джесс.
Молодой человек рядом с Джесс нетерпеливо переминался с ноги на ногу, но Джесс не обращала на него ни малейшего внимания.
