— Я видел, как ты смотрела на него, ты — проститутка, — орал Бейлод, после чего переходил к критике внешности Гвин. — Ты только посмотри! — Он потыкал пальцем еще не высохший пробный отпечаток. — Ты толстеешь. Выглядишь как долбаная корова!
Гвиннет послушно всматривалась в фотографию, видя ее глазами Бейлода, и содрогалась, находя несуществующую полноту в своей уж слишком худой фигуре.
Питаясь в основном салатом, бульоном и витаминными таблетками, Гвиннет отказала себе и в салате. Ей было все равно: одна мысль о еде вызывала у Гвин отвращение.
Гвиннет чувствовала растущую усталость и теряла всякий интерес к окружающему. Она стала редко выходить из квартиры.
Развязка наступила в одну из сред, в июне 1977 года.
— Я отменяю все заявки на тебя, — голос Франчески в трубке звучал резко и жестко, — и больше не буду ни от кого принимать. Джонс, если ты еще в состоянии соображать, что для тебя хорошо, а что плохо, ты немедленно явишься ко мне в офис.
Сердце Гвиннет резко ухнуло и провалилось куда-то между уже явно просвечивающихся ребер. Костяшками пальцев Гвиннет надавила на диафрагму и задержала дыхание, пока ритм сердца не восстановился.
— Что ты имела в виду, когда говорила об отмене заявок? — спросила Гвин, вся дрожа. — В чем проблема?
Несмотря на издевательства и буйство Бейлода, Гвиннет еще не пропустила ни одного приглашения на съемки. Она знала, что ее профессиональная репутация, несмотря ни на что, высока, да и выглядит она очень хорошо, даже лучше, чем когда-либо. Бейлод мог почти гордиться тем, как изменилась Гвиннет.
— Но Бейлод сейчас на съемке…
— Пошел он на хрен, твой Бейлод. Приезжай одна. Ты мой клиент, а не его.
Сердце Гвиннет бешено колотилось. Сегодня она не очень хорошо себя чувствовала, но отказаться не осмелилась. Она подвязала волосы черно-белой лентой и надела белый комбинезон от Кардена, с удовольствием заметив, что он стал чуть велик в талии. Слава Богу, она все-таки сбросила один фунт, так раздражавший Бейлода. Гвиннет тщательно нанесла макияж и, взглянув на часы, обнаружила, что потратила на сборы полтора часа. Непонятно только, куда ушло столько времени?
Гвиннет чуть было не потеряла равновесие, медленно спускаясь по винтовой металлической лестнице. Паникуя, что жутко опаздывает, она все же никак не могла заставить себя идти быстрее: рука с большим трудом отрывалась от перил, ноги отказывались проворнее преодолевать ступеньки. На улице, в жарком воздухе июньского дня, Гвиннет почувствовала сильное головокружение и вынуждена была постоять какое-то время на месте, прежде чем карусель бесчисленных черных точек, рябивших в глазах, исчезла. Затем она подошла к краю тротуара и остановила такси. Назвав адрес агентства «Де Ренза» на Мэдисон- авеню, Гвин бессильно откинулась на заднем сиденье.
— Ты почему так долго? — Франческа де Ренза, сидевшая за столом из полированного палисандрового дерева, встретила Гвиннет свирепым взглядом. В окне за спиной Франчески открывался захватывающий дух вид на Манхэттен.
— Я… я… извиняюсь. — Гвиннет потрясла головой. — Быстрее я приехать не могла.
Она подошла к столу и увидела выложенные в ряд собственные черно-белые снимки, сделанные Марио Саверини.
— Марио сказал, что во время съемок ты упала в обморок, — резко сказала Франческа.
— Всего на несколько секунд.
— И от чего же?
Гвиннет покачала головой и вновь почувствовала головокружение.
— Не знаю. Я много работала. Думаю, что это случайность.
Гвиннет слегка пошатнулась.
— Ради Бога, — сверкнула глазами Франческа, — сядь, девочка, пока не свалилась. Нет, подожди. — На секунду задумавшись о чем-то, Франческа подняла трубку одного из стоявших на столе телефонов. — Патриция, принеси весы.
Гвиннет ненавидела взвешиваться. Ее эта процедура унижала. Скинув туфли и жалея, что не может снять еще и комбинезон, в котором было не меньше полутора фунтов веса, она встала на весы. Гвиннет беспокойно наблюдала за ползущей вправо стрелкой и от напряжения стиснула зубы. Стрелка остановилась, и Франческа процедила сквозь зубы:
— Ни хрена себе, Боже праведный!
— Но я похудела, — снова запротестовала Гвиннет.
— Ты — долбанутая, — вздохнула Франческа. — Ну-ка садись. Успокой свою задницу на стуле и послушай, что я тебе скажу.
Гвиннет откинулась на спинку, радуясь возможности наконец-то присесть, поскольку чувствовала странный жар и холод одновременно.
— Ты весишь девяносто восемь фунтов, — ласково заговорила Франческа, — и в тебе пять футов одиннадцать с половиной дюймов роста. Ты прекрасно выглядишь, когда в тебе сто тридцать пять фунтов. Ну ладно — сто тридцать. Сто двадцать — пора бить тревогу. А ты сейчас, — с миной отвращения на лице Франческа кивнула на фотографии, — выглядишь ходячим скелетом. Я не могу пустить эти снимки в работу.
— Бейлод говорит, что слишком худой быть невозможно, — сконфуженно пробормотала Гвин.
— Борис Бейлод, — холодно констатировала Франческа, — ненормальный. Как бы там ни было, а этим «подарком» мы обязаны герцогине Виндзорской. Честно говоря, по мне так это просто непристойность.
Гвиннет заерзала на стуле. Временами Франческа была слишком резка в оказании поддержки.
— Сейчас, Гвиннет Джонс, ты выглядишь точно только что вышла из концлагеря. — Глаза Франчески сузились. — Мой дед был шести футов роста и весил двести фунтов, а перед смертью — он погиб в Бухенвальде — меньше восьмидесяти фунтов. — Голос Франчески задрожал от ярости. — И ты, Гвиннет Джонс, еще осмеливаешься говорить мне, что нельзя быть слишком худой?
Гвиннет вдруг заплакала. В последнее время она ничего не могла с этим поделать. Кто бы ни кричал на нее — Франческа или Бейлод, она не могла сдержать слезы.
— Бейлод убьет тебя, — донеслось до Гвин, и она смутно припомнила, что уже слышала когда-то давно подобное предупреждение, — и ждать осталось недолго, — безжалостно продолжала Франческа. — Очень скоро у тебя прихватит почки, потом печень, и в конце концов откажет сердце, у которого не останется сил качать кровь. Ты уморишь себя до смерти. — Увидев неопределенный беспомощный жест Гвиннет, Франческа несколько смягчилась. — Прости, дорогая, но я говорю тебе правду. А поскольку твоя судьба мне далеко не безразлична, то с этого момента я сама берусь позаботиться о тебе. Сейчас — или никогда, потому что потом будет слишком поздно. Ты просто умрешь.
Франческа сняла трубку другого телефона и набрала номер.
— Это мисс де Ренза. Мы готовы. Можете прийти и забрать ее прямо сейчас.
Минуту спустя в дверях появились два человека — мужчина в сером летнем костюме и женщина в элегантном светло-бежевом платье без рукавов. Выглядели они обычно и совсем не грозно.
— Благодарю вас за скорое прибытие, доктор Левин, — поднялась из-за стола Франческа. — У доктора Левина, — пояснила она, — клиника на Пятой авеню, специализирующаяся на болезнях, связанных с питанием, и он сможет тебе помочь. Гвин, клиника вовсе не похожа на больницу. Там очень комфортабельно, и за тобой будет прекрасный уход. — В голосе Франчески послышались просительные нотки. — От тебя только требуется довериться этим людям, и все будет хорошо.
Франческа впервые назвала ее Гвин вместо обычного Джонс, и Гвиннет ощутила в душе неотвратимость нового витка в своей судьбе.
Она резко встала и, вцепившись пальцами в спинку стула, твердо сказала:
— Нет Я с ними не поеду.
— Извини, Гвин, но у тебя нет выбора. Ты поедешь с ними, и поедешь прямо сейчас.
— Нет. Я хочу поговорить с Бейлодом. Он мне не разрешит. Вы делаете ужасную ошибку. Это безумие!
Франческа непреклонно покачала черноволосой головой.
