– Ты жесток, Харри.
Он действительно был жестоким, эгоистичным. Она права. Что он знал о тех кошмарах, которые она пережила после их расставания? Мог ли заглянуть в её сердце? Это беспокоило его сильнее всего. Она удрала от него, устремилась вперед, выжила, добилась благополучия. И все же он видел за безупречным фасадом её страдания.
– У тебя роман с Николсоном?
– О, Господи. – Она явно растерялась. – Как ты это узнал? Кто тебе сказал?
– Можно сказать, что ты сама. Я был днем в его кабинете, когда ты позвонила
– В кабинете Иэна?
– Да, по делу. Естественно, я слышал лишь то, что говорил он, но этого было достаточно. Он называл тебя Шоффе, и когда мы встретились в кафе… согласись, это довольно редкое имя. Он также сказал, что ты американка.
– Это просто невероятно. – Она закрыла лицо руками. – Чистое сумасшествие.
Он понял, что она плачет, и тоже заплакал. Им снова было двенадцать и тринадцать лет, они прощались на железнодорожном вокзале, только сейчас боль была более сильной, она длилась дольше, она накапливалась много лет и наконец вырвалась наружу.
– Ты влюблен в свою жену? – спросила Алексис.
– Да. Нет. Это трудно объяснить. Это нечто другое. Не то, что у нас с тобой.
Она вытерла щеки тыльной стороной руки, совсем как маленькая девочка. Она была такой бледной.
– То, что было у нас, не может повториться с другим человеком.
– Я люблю тебя.
– До сих пор?
– Всегда.
Он принялся покрывать её лицо нежными поцелуями, и они оба задрожали. Они как бы целовали самих себя.
– Это нереально. И все же совершенно реально, – произнесла Алексис.
– Это правда. Мы снова вместе.
– Слишком поздно.
Он вздохнул.
– Знаю.
Теперь, когда он признал поражение, она посмотрела на него обвиняюще.
– Ты всегда можешь получить развод.
– Я не хочу разводиться.
Он с удивлением понял, что это правда. Как бы он ни любил Алексис, он не хотел разводиться с Сарой.
– Но ты не влюблен в свою жену.
– А ты влюблена в Николсона?
Она не ответила. В этом не было необходимости. Его ответ вполне подходил и ей. Да. Нет. Это трудно объяснить. Это нечто другое. Не то, что у нас с тобой.
– Полагаю, ты приехал сюда без Сары.
– Как странно слышать её имя из твоих уст.
– Здесь она или нет?
– Она в Калифорнии. Снимается там в фильме.
– Слава Богу. Думаю, я бы сейчас не вынесла её присутствия в Париже. – Алексис с тихим стоном упала на подушки. – Это было бы последним ударом.
– Почему бы тебе не снять все остальное и не забраться под простыню? Ты дрожишь.
– Да.
Она сняла пояс, удерживавший чулки, бросила все на пол. В спешке Алексис сделала на чулке затяжку. Ее ногти были алыми и длинными. Харри вспомнил то время, когда они были короткими и бесцветными. Его сестра выросла, ей двадцать шесть лет. Он пропустил её превращение из девочки в женщину. Он никогда не возместит себе эту потерю. Харри мысленно проклял свою мать, безжалостно отнявшую у него многое. Нет. У них обоих. Алексис тоже понесла потери. Любопытно, ощущала ли она это так же остро, как он.
Выяснить это можно было только одним способом. Занявшись с ней любовью.
Начав ласкать её, Харри решил, что делает это не для того, чтобы выяснить, насколько Алексис соскучилась по нему, а для того, чтобы узнать, насколько он сам соскучился по ней за эти годы. Кого он обманывал? Господи, самого себя! Этого запутавшегося глупца. Ну конечно. Его мотивы были не столь рассудочными, как ему хотелось думать. Он льстил себе, веря в ложь.
Он вовсе не проверял, как относится к нему Алексис.
