Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...

Кстати, Шульгин по этому поводу высказался в том же духе, что и раньше неоднократно, – уйти всем именно в 2056-й и забыть про все. Он, исходя из своих ощущений, предполагал, что мы своим там неоднократным присутствием, в том числе и постройкой форта на линии межвременного терминатора [50], в достаточной мере стабилизировали реальность – из разряда чистой химеры перевели ее в иное качество. В подтверждение он приводил феномен Ростокина и его Аллы. Они ведь совершенно нормально вписались в наш мир, за полтора года никак не проявив своей «химеричности». Да и мы болтались там достаточно долго, чтобы успеть убедиться в несокрушимой материальности тамошних людей и предметов. В том числе и собственными боками. Ведь буквально только что Сашка побывал там снова, лично общался с начальником галактической контрразведки и сохранил ощущение абсолютной подлинности окружающего мира [51].

Антон, в свою очередь, категорически возражал. В очередной раз сославшись на то, что если эта реальность так доступна для нас, то для дуггуров – тем более. Просочиться туда им раз плюнуть, в том числе и потому, что имеет место тот самый загадочный «терминатор». Не стоит упускать из внимания, что сам Шульгин попал туда в промежутке между инцидентами на «Зиме» и в Барселоне, что наводит на определенные подозрения. Кроме того, им, если они обладают хотя бы сравнимыми с нашими возможностями (а они у них явно больше), ничего не стоит обрушить ту реальность у самого ее основания. Погребя нас под ее обломками…

– Оставьте Суздалева и его Криптократию в покое, – увещевал он нас. – Она нам всем еще может пригодиться на другой случай. Вы, Саша, с Ростокиным и так последний раз шорох навели и опять сбежали. А я даже не знаю, стерлись ли там следы незапланированного визита или нет. Черт его знает, как в том мире наши дела отражаются…

Подумав, мы решили, что он, может быть, и прав. Для окончательного выяснения нужно будет разыскать Ростокина и выяснить досконально – что он успел запомнить, а какие воспоминания стерлись вместе с изоляцией от Сети и отыгрышем назад сразу нескольких ходов в остановленной навсегда партии. Но это не срочно.

С вариантом-93 было еще хуже. Он возник как бы ниоткуда, потому что в прошлом «обзоре» его не было. Может быть, появился уже после того, как мы ухитрились побывать в 2005-м (это уже ХХI век) и опосредствованно способствовали созданию этого «полустанка». А может быть, имел значение «заход с другого конца» – из ледяного декабрьского вечера 1991-го, в котором мне пришлось совершить кое-какие насильственные действия и, значит, тоже потревожить «ткань». Не важно. Это тема для Олега, чтобы от скуки написать наконец докторскую диссертацию по хронофизике или сразу – «Всеобщую теорию всего».

Именно – теорию, а на практике я под страхом насильственного депортирования на планету «Зима» не соглашусь прожить в постсоветском мире двенадцать лет до эпохи «относительной стабилизации» первых двухтысячных. Насмотрелся, начитался… Жить там «просто так» – бессмысленно и неинтересно, затевать очередные крупномасштабные «перемены» – увольте, надоело. Да и в остальной части «цивилизованного мира» в те годы я не видел ни одного места, где стоило бы жить просто так, в качестве «частного лица». Самое же главное – разговор о любой дате после тридцать восьмого года бессмыслен как раз потому, что везде мы уже засвечены и даже наш обжитой двадцать пятый представляет опасность, раз вообще возник вопрос о необходимости эвакуации.

Зато в ХIХ веке пригодных к высадке и освоению годов почти второе больше, чем в ХХ. Почему так – трудно сказать. Возможно – в связи с бурным техническим и политическим прогрессом, что создавало массу возможностей для силового создания развилок. Придумай кто двигатель внутреннего сгорания, магазинную винтовку или телефон на тридцать лет раньше, особого удивления это ни у кого бы не вызвало: человечество ко всему было готово и ждало новых изобретений с нетерпением и восторгом. А вот ход истории изменился бы кардинально. Представьте Крымскую войну, где русские армии выступили бы против коалиции, вооруженные трехлинейками…

Так же легко там было вводить в обращение и изымать из него значащих исторических деятелей. Очень мир тогда был лабильным, а роль жестко детерминированных факторов, наоборот, крайне низка.

Золотой, одним словом, век для политических и научных авантюристов, особенно – знающих, как с открывающимися возможностями обращаться.

Другое дело, что оседлая жизнь где-либо раньше начала царствования Александра Третьего не слишком комфортна для нас, привыкших к совсем другим стандартам. Совершенно во всем, начиная от отсутствия даже в столицах мировых держав централизованной канализации, электричества и так далее и тому подобное.

Соорудить себе очередное уединенное, «экстемпоральное» пристанище или основную часть времени проводить на пароходе, эпизодически сходя на берег, конечно, можно, но – бессмысленно. Не намного лучше, чем просто отсиживаться в Замке.

Одним словом, Антон представил нам всю «дорожную карту» девятнадцатого века с указанием прямо- таки с нетерпением ждущих нашего появления «станций». Этакий межвременной Бедекер [52].

Кутаясь в банные простыни и отхлебывая из кружек отличное пиво, мы с Сашкой, подобно богатым клиентам туристического бюро, перебирали годы и страны, торговались и капризничали. То одно нас не устраивало, то другое, потом и третье. И все же мы, надеюсь, что самостоятельно, а не под подсознательным давлением Антона с Замком, пришли к удовлетворившему всех решению. Этого они хотели или совсем иного, сказать не берусь. Умело разведенный человек понять, что с ним делают, не в состоянии. Надеюсь только, что мы к сословию лохов не относимся. Наши контакты в Москве с авторитетами уголовного мира это в какой-то мере подтвердили.

Мы с Сашкой, чуть раньше Антона выскочив из парилки в бассейн, обменявшись буквально несколькими никому постороннему не понятными словами, условились, если получится, сделать то, о чем мечтали в детстве и о чем врали генералу Врангелю. Я уже определил искомую точку. Но, к глубокому разочарованию, как раз ее в предложенном «маршрутном листе» не было! Тогда я и решил, не полагаясь на чужие слова, привлечь к делу Олега. Вдруг он сумеет поподробнее разобраться?

А пока, обсуждая варианты с Антоном, мы прикинулись, что из десятка предложенных, со сложными, на логарифмической линейке не вычисляемыми сдвигами, дат, не можем сделать выбор, рациональный и в равной мере способный удовлетворить не только нас, а и всю подлежащую депортации компанию. И требуются дополнительные консультации.

Неприятно признать, но мы тщательно выстраивали схему дезинформации нашего «Даймона- хранителя». Впрочем, кто чей хранитель сейчас – еще разбираться и разбираться. Зато я как бы нутром ощущал, что в планах Антона и Замка кроется какая-то хитрость, тщательно замаскированная несколькими слоями разумно выглядящих, вытекающих друг из друга доводов.

…Как полагается при серьезном анализе, я предложил Олегу рассмотреть две «гипотезы исследования». Первая – оптимистическая. Антон и Замок абсолютно искренни в своих мыслях и поступках, они действительно заинтересованы в предотвращении вражеского вторжения и обеспечении нашей безопасности. Вторая – скептическая. Наши друзья преследуют собственные, пока не выясненные цели, и мы для них – по-прежнему только инструмент или, что хуже, – расходный материал.

Левашову предстояло, используя все имеющиеся заготовки, наработки и базу данных, охватывающую весь период нашего с Антоном сотрудничества, проиграть полный спектр вариантов «про эт контра»…

Олег сказал, что это ему по силам и не займет много времени. Поболтаем немного на общие темы, пока есть настроение, а там и приступит.

– Начинать будем со второй гипотезы, ибо, если она будет подтверждена или опровергнута, рассматривать первую просто ни к чему.

Некоторые предварительные соображения Олегу я высказал сразу.

Все предложенные Антоном точки внедрения следует рассмотреть, ориентируясь на его личные интересы. То есть что он бы мог выгадать для себя или для своего «дела», если оно у него по-прежнему есть. То же и относительно Замка, у которого могли появиться собственные «жизненные цели». Разгадывать же их нам придется опосредованно, опираясь на имеющиеся факты и собственное воображение.