Соль и серебро

создания, которые обитают в междумирье. Они убивают тех, кто появляется на их территории, не из ненависти, а потому, что Двери их об этом просят. Они одиноки, и Двери – их единственные друзья.

Львица встает и потягивается. Я чувствую, как мое тело растягивается, когда она выгибает позвоночник. Тепло струится сквозь меня.

Ты наткнулась на Дверь-ищейку, – продолжает она.

В темноте вокруг нее скользит пурпурное существо с волосинками на концах щупалец. Это маленькая копия монстра из больницы. Чудовище вроде этого убило Джэксона.

На миг я преисполняюсь ненавистью к ним.

О да, представляю, что ты чувствуешь, – говорит львица. – Но у тебя был опыт, когда любимые причиняли боль, не осознавая этого. Позже ты, может быть, захочешь вспомнить об этом.

И она уходит во мрак.

Дверь появляется на том месте, где исчезла львица, и монстр со щупальцами – Дверь-ищейка – ныряет в нее, увеличиваясь в размерах. Дверь на миг становится пурпурно-зеленой, словно синяк, и потом Дверь говорит:

Привет, Элли.

– Ага, – отвечаю я. – Я скучала по тебе. – И это правда.

Мы тоже по тебе скучали, – говорит она. – Что мы можем для тебя сделать?

Желания. У меня слишком много желаний. Но я думаю, что хуже уже быть не может. Поэтому я прошу:

– Отправь меня к Райану и Рокси. У нас полно дел.

Было бы глупо, если бы мы стали помогать тебе уничтожить нас.

– На самом деле я не хочу уничтожать вас. – Я с некоторым удивлением осознаю, что это правда. Сегодня день переоценки ценностей. – Я просто хочу восстановить равновесие. Вы знаете, что все полетело вверх тормашками.

Мы понимаем, но…

– О, просто заткнитесь и делайте то, что я говорю. – Я говорю с Дверями так же раздраженно, как Райан со мной. Ха-ха.

Я вхожу в Дверь.

Время замедляется, пока я прохожу сквозь Дверь, и в какой-то миг я слышу, как львица говорит:

– «Междумирье» – это значит «место между мирами». В междумирье между Адом львицы – Адом правды, я полагаю, и разве это не Ад для многих людей? – и местом, которое пахнет ужасно похоже на дом, я чувствую Райана и Рокси, застывших на полушаге в Двери Калатурру – Кургарру. И там есть что-то еще. Существо, живущее в междумирье. Дверь-ищейка.

Она пахнет пурпуром. И одиночеством.

И затем этот мир заканчивается, и Райан – это Райан, Рокси – это Рокси, и я – это я.

Вот только, может быть, впервые в жизни я ощущаю себя цельной.

19

Когда я оборачиваюсь, первое, что я вижу, – как кто-то тащит вниз коробки Рокси с этикетками «Повидловый ароматизатор». В кинотеатре темно, на экране какой-то мультфильм, зверюшки в шляпах. Райан и Рокси прямо за моей спиной. Рядом с нами сидят люди, но они не вскакивают и не вопят – из ниоткуда появились странные люди, покрытые кровью, грязью и несущие с собой руку мумии.

– Странно, – шепчу я.

– Так вот что ты считаешь странным? – поддразнивает меня Рокси.

Она поправляет стетсон на голове. Райан делает то же самое. Я стягиваю темные очки с головы на нос.

– Похоже, мы дома, – говорит Райан.

– Что, если это очередное адское измерение? – сомневается Рокси.

– В адских измерениях нет Диснея, – возражаю я. – Пахнет слишком по-человечески.

Райан осматривается:

– И что теперь?

– Надо добраться до микроавтобуса, дорогуша, – отвечает Рокси.

– Звучит хорошо, – говорю я.

Мы выходим из кинозала в холл, где на нас подозрительно пялятся тинейджеры. Я вижу на стене платные телефоны-автоматы.

– Эй, ребята, дайте мне минутку.

Райан выглядит так, словно сейчас начнет возражать или спрашивать, зачем мне надо звонить именно сейчас, но вместо этого он указывает на руку, которую я держу.

– Может, сначала ты захочешь куда-то убрать это? – мягко говорит он.

Хм…

– Хорошая мысль.

Я сую ее в карман плаща – и, упс! слышится неловкий хруст. Надеюсь, эта штука прочнее, чем выглядит, потому что будет очень обидно, если придется опять проделать тот же самый путь, чтобы заполучить вторую руку мумии.

Я подбегаю к телефонам и набираю номер своей кредитки. Это обойдется мне в миллион долларов, хотя звонок местный, но наплевать. Особенно после тех особенных моментов в моей старой спальне, я хочу знать о своей жизни здесь, и немедленно. Иррационально? Вероятно. Но я чувствую необходимость. Это пахнет необходимостью.

Дон снимает трубку после третьего звонка.

– Закусочная «У Салли», – говорит она и, когда я говорю, что это Элли, вопит: – Боже мой, Элли! Тебя не было почти неделю! Где ты была? С Райаном?

Пусть она повернет ситуацию по-своему, это не повредит.

– Да, Райан увез меня ненадолго.

Я позволяю силе мира Асмодея излиться из моего голоса, чтобы он звучал соблазнительно. Уверена, в моем голосе также звучит усталость. И я умираю с голоду. Интересно, смогу я уговорить Рокси и Райана съесть пиццу, перед тем как отправиться дальше?

– Ты понятия не имеешь, – продолжает Дон, – какое дерьмо творится в городе, Элли. Это просто кошмар какой-то, клянусь тебе! Бандиты дерутся или что-то в этом духе, не знаю. Я заставила всех сидеть в закусочной, представляешь? По радио говорят, что мэр собирается применить чрезвычайные полномочия и объявить военное положение. И рассказывают, что на улицах творится что-то ужасное – бешеные собаки и – я не шучу – ходячие деревья. И…

Я перебиваю ее:

– От Аманды есть вести?

– Ничего. Но… телефон звонит постоянно, но, когда я беру трубку, там просто кто-то плачет. Может быть, это… – Она сильно расстроена.

– Дон, я скоро вернусь. На самом деле, думаю, мы будем очень скоро, потому что нам надо кое-что взять. Ладно? Но прямо сейчас я должна бежать.

Она оживляется в достаточной мере, чтобы спросить, целует ли Райан мне шею, и я хихикаю.

– Пока нет, – отвечаю я и вешаю трубку.

Я прислоняюсь к телефону. Черт возьми, Аманда, где ты?

Я не звоню ей. На секунду я забыла, что больше не в Аду, и я просто тянусь к ней. И – Иисусе, это работает. Вот она, маленький огонек, и я иду…

И впечатываюсь в твердую каменную стену. Ой!