показываю ей свою закусочную, все, что помню о ней. Красные виниловые кабинки, зеленые пластиковые стулья и синий блестящий пластик на барных стульях. Столы, украшенные старыми газетными вырезками о протестах хиппи, в которых Салли участвовала в свои лучшие годы. Я показываю ей Уильямсбург, ту часть, где я живу, – сплошной бетон, метро и ряды старых многоэтажных домов.
– Вели им встретиться там, – говорю я голосом моей Двери.
И Нарния вздрагивает. Она вырывает у меня свою руку и блокирует свою магию от моей синевы. Все темнеет.
Открыв глаза, я обнаруживаю себя в объятиях Райана, а Нарнию, с откинутой головой, поддерживает Рокси.
– Я хочу чашку кофе, – невнятно бурчу я, и глаза снова закрываются.
Когда я их снова открываю, я лежу в микроавтобусе. По одну сторону от меня – арбалеты, по другую – Нарния. Она выглядит ужасно: пепельное лицо, бледные губы под слоем помады от Элизабет Арден, темные круги под глазами.
Пока я разглядываю ее, она открывает глаза и смотрит на меня.
– Спасибо за помощь, – хрипло говорит она. – Я не смогла бы сделать это без тебя.
– Я просто следовала за тобой, – поясняю я.
Она поправляет меня:
– Ты одолжила мне свою силу. И у тебя ее много. Ты никогда ею не пользуешься.
Что за черт!
– Я сказала всем идти в закусочную.
Нарния делает недовольную гримасу:
– Я знаю. Не лучшая идея, но я мало что могла сделать, чтобы остановить тебя. – Секунду она молчит, потом добавляет: – Жаль, что твой друг погиб. Стэн, верно? – Она не ждет моего ответа. – Аманда тоже может умереть. Думаю, Дверь знает ее настоящее имя.
Глаза Нарнии закрываются, а я храню молчание.
Дверь действительно знает настоящее имя Аманды. У Аманды никогда не было прозвища, она его никогда не хотела. Это я всегда терпеть не могла свое имя и с детства заставляла всех звать меня Элли. И Стэн всегда был Стэном, потому что его отца звали Чарльз, и так было проще, и мы не путали Чарльза Стэндиша Третьего с Чарльзом Стэндишем Четвертым. Чарльз Стэндиш Второй был дедушкой Чарли. А Чарльза Стэндиша Первого я никогда не знала.
Из нас троих, тех, кто открыл Дверь, – троих непосвященных, проживших дольше недели, – Стэн погиб от укуса оборотня, Аманда – пленница Двери в Ад, знающей ее подлинное имя, а я… я даже не знаю, кто я.
Пока мы едем, я смотрю, как горизонт и здания скрываются за деревьями. Солнце садится, и небо розово-оранжевое.
До того как мы приезжаем в закусочную, Нарния достаточно проснулась, чтобы немного объяснить, что она будет делать, когда мы поедем к Аманде. Это будет что-то магическое, а охотники придержат демонов, чтобы мы смогли войти внутрь, а мы каким-то образом должны заставить Дверь вернуться в закусочную, извергнуть назад желания или просто уменьшиться, или мы должны лишить ее власти…
Большую часть времени, пока она держит речь, я пытаюсь вздремнуть, небрежно нацепив очки на нос. Я знаю, что мне следовало бы слушать, потому что то, что она будет делать, важно для того, что надо сделать мне, но… На самом деле я не думаю, что есть какой-то способ подготовиться.
Микроавтобус еще не успел припарковаться, а я уже выскакиваю. Никогда в жизни я так не радовалась при виде своей крохотной закусочной на первом этаже. На улице стоят вампиры и уже темно, но я рычу на них, и они не трогают меня. Я их тоже не трогаю, позже у меня будет достаточно времени, чтобы поохотиться на них и убить их с помощью железа.
Войдя внутрь, я останавливаюсь. Закусочная полна охотников. От запаха ламиевой одежды меня подташнивает. Я проталкиваюсь сквозь них, предоставляя Райану, Рокси и Нарнии объясняться.
Дон в задней части дома. Я рада видеть и ее тоже. Сегодня в ее волосах оранжевые пряди, а подводка для глаз смешана с блеском и размазана по векам. Она слегка напоминает безумного енота, и у меня сердце сжимается. Я очень ее люблю, она чудесная, и я рада, что она жива.
– Черт, Элли, ты видела этих?..
Она умолкает при виде моей одежды, грязных волос и криво надетых солнечных очков.
– Я не могу сейчас разговаривать, Дон, правда не могу, – говорю я ей. Голос у меня хриплый. И я не потрудилась снять очки.
– Л-ладно, – отвечает она, продолжая смотреть на меня выжидательно.
– Я даже не обещаю объяснить тебе все позже, потому что, скорее всего, не смогу, – продолжаю я. – Мне надо идти.
Я взлетаю по лестнице в квартиру, не ожидая, пока она мне ответит. Здесь душно и пахнет застоявшимся воздухом. Я просто делаю глубокий вдох и беру то, что мне надо, – Печать Соломона и новый гвоздь.
Это Аманда подарила мне Бетси. После того как мы познакомились с Райаном, она купила мне через Интернет гвозди для гроба на каком-то викканском[20] сайте. Она без конца смеялась, когда их доставили, но Райан сказал, что значение имеет только то, что они из настоящего железа. С тех пор я с помощью Бетси нанесла раны многим демонам.
Но теперь Бетси нет, она осталась со Стэном где-то в потустороннем мире, и мне нужен новый гвоздь.
– Я назову тебя Дэн, – говорю я гвоздю. – Стальной Дэн.
Я хихикаю. Может, я становлюсь истеричкой, не знаю. Я засовываю Стального Дэна в карман и достаю из-под подушки Печать Соломона, давным-давно подаренную мне Райаном. Надеваю ее на старую цепочку из нержавеющей стали, предварительно сняв подвеску. Это колье у меня с тех пор, когда мы с Амандой были совсем юными и еще не познакомились со Стэном, когда мы пообещали друг другу, что навсегда останемся лучшими подругами, и на карманные деньги купили одинаковые украшения. Это не совпадение, что я выбрала эту цепочку. Это самая старая сталь, которая у меня есть, и Печать Соломона – мое самое ценное серебро.
Не знаю, имеют ли значение такие вещи, но на всякий случай хочу подготовиться.
Печать Соломона оттягивает шею, у меня от нее скоро голова разболится. Но не сейчас. Может быть, не раньше, чем это все закончится. Я на секунду прижимаю ладонь к талисману, потом делаю глубокий вдох и иду к лестнице. Очень жаль, что у меня нет оружия, например меча или…
У меня есть нож – вот что у меня есть. Я вбегаю в кухню и хватаю свой лучший нож с магнитной ленты, прикрепленной вдоль стены. На ней полно ножей: для хлеба, для овощей, для мяса, для суши – все виды ножей, которые можно представить. Я коллекционер. Я ценитель. Но нож, который я беру, – это тот самый слишком дорогой нож, который Салли подарила мне перед отъездом.
Я заворачиваю его в кухонное полотенце и засовываю во внутренний карман плаща под любопытным взглядом наблюдательных глаз Дон.
– Серьезно, я тебе никогда не расскажу, что происходит, – говорю я ей. – Если я не вернусь, я хочу, чтобы закусочной управляла ты.
– Я понятия не имею, как управлять закусочной, Элли. Меня этому не учили.
– У тебя получится. У меня же получилось.
Я целую ее в щеку и возвращаюсь в зал, где количество охотников уменьшилось. Они все сжимают клочки бумаги.
– Мы сказали им, куда идти. Твое сообщение было немного неясным, – говорит Райан.
Он долго смотрит на меня, как будто хочет сказать что-то еще, но затем уходит.
Рокси хватает меня за руку:
– Пойдем. Мы поедем на микроавтобусе.
Я напоследок окидываю взглядом помещение, диковинные образчики искусства на стенах (Дон убедила меня, что они хороши). Это какой-то местный художник, рисовавший деревья в стиле Боба Росса[21]. Замечательные деревца. Эти картины не очень сочетаются с декором в
