– Его… С собой возьмем… Да! Ну что вылупилась, он ведь и моя кровь! Потому и усыпил, что слаб: позовут, и он сам к ним душой упадет и в свою очередь отдаст собственную силу этому. А так я его зомбанул, сделал для них глухим, и будет он рядом, на случай нашей победы.
– А если… не мы победим?
– Риск.
– Нет! Не-е-ет! Не отдам! – Чет повернулся и чмокнул Лену в ухо. Та вздрогнула, словно от сильного удара током. Было видно, что она оглушена неким магическим разрядом.
– Извини, Лен. Петр придумал правильно, нет ли – выбора нет. Главное, что некогда спорить. Если НЕ победим, то и предначертанное на три гроба исполнится и тот силу обретет. Кто защитит Лешу, Ирину Федоровну? Безопаснее им самим умереть, да и того не дадут… Нет выхода, разница в дни, ну в недели…
– А Сашка Аленку ему даст в охрану, все спокойнее… Такая дылда!
– Уже дал, при нем она.
– Вот уже что-то… Мурмана с собой возьмем, Лешке в защиту, а я в него сил закачал немерено и магией вашей говнивенькой его, как бывало, уже не стреножить…
– Погоди, Петр. – Старая ведьма почуяла проблеск, надежду и словно бы помолодела. – А ты же говорил трое. А Мурман с Аленкой?
– Мурман – животный, и Алена – тоже, а в предопределении, вспомни как читали, о зверях не сказано ничего. Потому и берем: и подмога, и не нарушено.
– А мне нельзя с вами?
– Нет. Конечно, ты сильнее Лены и сгодилась бы куда как вернее, но… риск велик… Велик, Ириша. А кроме того… Вот нет у меня опыта – умирать, а сердце подсказывает: надо оставить Федоровну дома, чтобы не нюнилась…
– Типун тебе, старому дураку…
Лена почти оправилась от Четова чмока, но тут дядя Петя, не давая думать и возражать, выложил перед нею оружие.
– Автомат Калашкина, специальный, без жопы и без уда, для диверсантов. Видишь – короткий, а коробка с патронами – магазин, длинный. В магазине сорок пять пуль. Я их вроде заряжал отравой, но слаба, и так еле держится, а выстрелит – так и слетит все. И такое возможно. А все же лучше дули с маком. Чет?
– У меня длинный и ножи.
– И у меня вроде того. Поехали. Я договорился с Антоном, из сберкассы начальником, он нас на своем автобусике и довезет. Пока дойдем до площади, он как раз уже дожидаться будет. Идите, я Лешку на руки и вас догоню. В городе его на ноги поставим, сонного…
– Не дам, Силыч. Пусть здесь спит. Остановись. – Ирина Федоровна почернела лицом, под губой пробились желтые клыки, взор был ясен и непримирим. Поперек двери упали три стальные полосы, прикованные к дверным косякам, из стали же сделанным.
– Спасибо, баб Ира. Петр… Силыч, ты понял нас, что мы с Ириной Федоровной решили?
– Слышу.
Полосы стали ржавой трухой и неслышно осыпались. В руках ойкнувшей Лены автомат превратился в плюшевого олимпийского мишку.
– Ты прав, Сашка, не время спорить. Может, и я чуток растерялся… Но две ведьмы хором каркают – значит действительно мир перевернулся. Гы-ы. Сашка, слышь, пока едем, ты научи ее с предохранителя снимать. Федоровна… А Федоровна… присмотри. Пусть спит, пока… Ну ты понимаешь… Но Мурмана я возьму, так что тебе за двоих сторожить придется. Гы-гы-гы… Да еще и Васька поможет… О-о – когти… смотри какой тигр… карликовый…
– Сегодня великий день, сын мой. Я тебя люблю, я тобой горжусь, ты – это все, что у меня есть на свете.
– Да? А Ленька? Ты же всю дорогу его тетешкаешь да над ним воркуешь?..
– Не говори гл… Ленька – это Ленька, он очень хороший, но нельзя же сравнивать. Сейчас я доглажу тебе брюки, рубашка уже готова, доглажу, и сядем обедать. Любишь карасиков на второе?
– Конечно! Мелкие?
– Ну… с ладошку длиной, как ты любишь… – Мать протянула ладонь, чтобы Денис мог оценить размеры обещанного. Денис подхватил ее ладонь своей, церемонно изогнулся и чмокнул в пальчики.
– Мам, ты у нас умница, чародейка, спортсменка и просто красавица.
– Ну что ты несешь, какая чародейка… И вообще это слово… неправильное, пошлое… не нашего круга. Брысь отсюда. Я вас с отцом позову, когда понадобитесь.
Денис послушался и пошел в большую комнату, к отцу, как он его до сих пор называл по маминому примеру.
– Пап, а как же так?..
– Что именно?
– Из того, что я успел усвоить за последние дни, мы действительно стоим выше этой дурацкой нечисти по могуществу, знаниям, перспективам… А мы столько лет от них прячемся? Не они от нас, а мы…
– Все верно. У тебя вечность впереди, освоишь и вечные вопросы, и философию, но на бытовом уровне дела обстоят так: мир постматериальный, типа загробный, если вульгарно, почти исключительно наш, по всему спектру, снизу доверху. Мир материальный, наземный, как мы его называем, пока ничей. Он должен быть и будет наш, но сегодня нечисть активнее нас, здесь они связаны различными путами куда меньше, чем мы, они как муравьи или клопы в каждой щели. Прихлопнуть любого – запросто, но их очень много. Сегодня вечером этому должен быть положен предел. И в ближайшие год-сто мир, его маленькая наземная часть будет полностью очищена. Маленькая, говорю я, если сравнивать с той, что накопилась за многие тысячелетия, однако это вся ноосфера земная. Так что тебе придется потрудиться.
– Мне? Одному?
– Это уже как ты… вы пожелаете и решите. Но сначала, сегодня вечером, твоя инициация. Слава уже все необходимое подготовил, теперь следит за светилами… Объяснить, как это ему удается среди бела дня?
– Спасибо, – рассмеялся Денис, – я и так догадываюсь… Единственное, чего не пойму: куда они денутся, светила, с расчетных орбит без его догляда?
– Никуда, ритуал велит.
– А это больно будет?
– Никто не знает, кроме… Вытерпишь, я полагаю.
– Па, а ты… хотел бы быть на моем месте?
– Праздный вопрос… бесполезный. Типа: «О чем пахнет нейтрино?» Ты волен создавать любые конструкции вопросов, но осмысленные ответы могут соответствовать только вопросам, смысл имеющим.
– Как уныло и скучно. Я все это изменю… в наземных чертогах… Отменю логику и здравый смысл.
– Это уж как тебе будет угодно. Мать зовет… Идем?
– Идем. Погоди… Ты рассказывал, что они создали монстра, гомункулуса, мое наземное альтер эго… Как с ним?
– Мы искали его все годы. География бесследных исчезновений наших посланцев намекает, что он вполне может быть нашим соседом по дому. Ну я преувеличиваю; естественно, все в округе досконально проверено, но тем не менее… Он будет найден и уничтожен. Лучше раньше, чем позже. Он должен был совместить в себе все худшие стороны нечисти и «человека разумного». Отвратительный коктейль. Смерть его, надеюсь, не будет легкой для него.
– Моя мама – тоже человек, не забывайся.
– Виноват, прости, пожалуйста. Твоя матушка, великая наша Госпожа, лучшая из людей… но, извини, здесь начинаются теософские дебри, а мы с тобой не очень в них сильны… Человечество, быть может, и не столь плохо само по себе, да путь его гадок и неровен. Во многом – нечисть тому виной. За этим и призван ты: жить в мире бренном и постигать его, исправляя. И повелевать им во славу Отца Твоего и на всеобщее благо… Еще что хочешь ты узнать? Спрашивай?
