расцарапанная шея.
Ногти. Шелтон их осматривала. Посмотрела и у Ренсома. После этого снова осмотрела рану. Потом Марию увезли.
В дверях появился Монк.
— Жалоб нет?
— Нет.
— Вы готовы отвечать на вопросы?
— Да. — Она почувствовала прилив энергии. — Мне хотелось бы поскорее покончить с этим.
Он вышел и через некоторое время вернулся с магнитофоном. Поставил его на стол между ними.
Мария, как зачарованная, смотрела на аппарат.
— Что здесь записано? — наконец спросила она. Монк посмотрел на нее оценивающим взглядом.
— Чистая кассета, — ответил он. — У нас записываются все допросы.
Это почему-то оказалось для нее неожиданностью. Не сводя глаз с магнитофона, она кивнула.
Монк нажал кнопку. Мария смотрела, как катушки стали медленно вращаться.
— Это предварительное следствие по делу об убийстве. — Полицейский говорил нарочито монотонным голосом. — Тринадцатое января, четыре часа пять минут пополудни. Потерпевший — Марк Ренсом. Допрашивается Мария Карелли. Допрос веду я — инспектор Чарльз Монк.
Из внутреннего кармана пиджака он вынул небольшую белую карточку.
— Мисс Карелли, мы обязаны поставить вас в известность о ваших правах. С этой карточки я буду зачитывать вам соответствующие положения. Отвечайте, пожалуйста, отчетливо и ясно.
— Хорошо.
— Вы имеете право на молчание. Это означает, что вы можете не отвечать на какие-либо вопросы. Вам это понятно?
— Да.
— Все, что вы говорите, может быть использовано против вас в суде. Это понятно?
Мария смотрела, как катушка сделала один оборот, потом другой…
— Мисс Карелли?
— Да. Мне понятно.
— По вашей просьбе на допросе может присутствовать адвокат. Если вы не в состоянии нанять адвоката, его помощь будет вам обеспечена. Это вы понимаете?
— Да. Конечно.
— Есть необходимость присутствия на данном допросе адвоката?
— Нет.
— Готовы ли вы отвечать на мои вопросы?
— Да. — Оторвав взгляд от магнитофонной ленты, она выпрямилась. — Он изнасиловать меня пытался. Это кого-нибудь здесь волнует?
Минутное замешательство, и Монк невозмутимо приступил к допросу.
— Вы были знакомы с Марком Ренсомом?
— Как и все, я знала его. — Она уточнила: — Марк Ренсом был знаменитостью. Но я никогда не встречалась с ним до сегодняшнего дня.
— Как вы оказались в его номере?
— Это связано с моей работой. — Помедлив, она сказала: — Сколько раз мне объяснять одно и то же?
Минуту Монк рассматривал ее.
— Лично я все это знаю, — ответил он. — Но идет магнитофонная запись.
— Ну хорошо. — Она пожала плечами. — Я — тележурналистка, из Эй-би-си. С осени участвую в программе «Дидлайн», готовлю интервью.
Неожиданно Марии захотелось, чтобы Монк подтвердил, что была у нее жизнь и вне этой комнаты.
— Вы смотрели — по вторникам, вечером?
Инспектор молчал, не желая, чтобы тон допроса изменился.
— Жена смотрит, — наконец буркнул он. — Продолжайте.
— Вот почему я встретилась с ним. Собиралась обсудить будущее интервью.
— Кто организовал встречу?
— Это была его идея. — Мария уловила горечь в собственных словах. — Он позвонил мне.
— Куда?
— Он разговаривал с моими сотрудниками в офисе. В Манхэттене. — Она помолчала. — А я позвонила ему из дома.
— Что он сказал?
— Сказал, что, по его мнению, мне будет интересна книга, которую он только что закончил.
— Он говорил, о чем эта книга?
— О Лауре Чейз.
Монк не спросил, кто она; но все-таки, подумала Мария, на магнитофонной кассете надежней, чем в головах людей, хранится память о богине киноэкрана, которая, сунув себе в рот револьверный ствол, нажала на спусковой крючок.
— Ренсом уверял, что располагает новыми сведениями о ее самоубийстве.
Монк был слегка озадачен.
— Когда умерла Лаура Чейз?
— Почти двадцать лет назад.
— Какого рода сведения были у Ренсома?
Выдерживая тон, Мария помедлила:
— О ее связи с сенатором Джеймсом Кольтом.
После минутного замешательства Монк спросил:
— Джеймсом Кольтом?
Он произнес имя тихо, как будто для себя. Казалось, он потерял нить разговора.
— Джеймсом Кольтом, — повторила Мария. — Столько слухов, сплетен, разной мистики связанно с ее самоубийством! Помните — «Кто убил Лауру Чейз?» Говорили о таинственной женщине, позвонившей в полицию и сообщившей, что Лаура застрелилась. Это событие, наверное, будет бесконечно обрастать домыслами: не далее как в прошлом месяце на вечеринке один человек уверял меня, что Лауру Чейз убило семейство Кольтов — эта связь лишала его шансов на президентский пост, — и что неизвестная женщина, позвонившая в полицию, была не кто иная, как жена Кольта. — В голосе Марии зазвучала горечь. — Но Ренсом сказал, что у него есть кое-что новенькое, никому не известное. Собирался сообщить это мне.
— И что это было?
— Ренсом утверждал, что Джеймс Кольт встречался с ней в Палм-Спрингс за неделю до ее смерти. Она была пьяна, одурела от наркотиков. — Мария сделала паузу. — Когда сенатор Кольт закончил с ней, сказал мне Ренсом, он передал ее двум своим друзьям.
Монк, казалось, с трудом сохранял свою невозмутимость.
— Передал ее? — тихо переспросил он.
— Видимо, Кольт наблюдал, как они делали это с ней. — Мария уставилась в подол юбки. — Лаура Чейз вспоминает, что видела его как в тумане — он сидел в кресле у кровати, потягивая мартини, в то время как его друзья по очереди занимались ею.
Некоторое время Монк молчал.
— Я не понимаю, — наконец вымолвил он. — Как может погибшая что-то «вспоминать»?
Мария поймала себя на том, что смотрит на магнитофон.
— У Ренсома была кассета с записью рассказа Лауры Чейз. Ее рассказ психотерапевту. — Она снова помедлила. — Марк Ренсом и приглашал меня к себе, чтобы дать послушать ее.
Впервые у инспектора изменилась интонация голоса:
