— Это попросту беспримерно, — запротестовала Шарп. — Ведь наш офис в состоянии принять все необходимые меры для ее сохранности.
— Как и я. Что-нибудь еще?
Шарп, подумав, ответила:
— Нет, Ваша Честь.
— Мистер Пэйджит?
— Нет, Ваша Честь. Благодарю вас.
— В таком случае расстаемся до завтра. — Кэролайн сделала паузу. — Я не все о вас узнала, но узнала достаточно.
Стенографистка ушла. Судья встала, тоже собираясь уходить, потом, как бы вспомнив о чем-то, повернулась к Пэйджиту:
— Вот что я хотела сказать вам, мистер Пэйджит: отношение к вам в суде не изменится после прослушивания этой записи. Меня совершенно не волнует то, что вы знали или не знали пятнадцать лет назад. И я сожалею, что мисс Шарп проделала это. — Она мельком взглянула на Шарп. — Личная жизнь — это довольно сложная материя, и то, что было когда-то между вами и мисс Карелли, должно остаться в прошлом. Я знаю, что ваш сын бывает на слушании, и понимаю, насколько вам сейчас тяжело.
Какое-то мгновение Пэйджит был не в состоянии говорить. От Кэролайн Мастерс он ждал всего, но не сочувствия.
— Я благодарен вам за это, Ваша Честь.
Она смотрела на него.
— Но я хотела вам сказать о другом. Со всей откровенностью, чтобы вы могли правильно оценить свое положение. — Помедлив, она закончила мягко: — Вы проделали трудную работу. Но вы проигрываете.
Пэйджит смотрел в стакан с мартини. Неразбавленным, без льда. Первый за последние недели.
— Вы проигрываете, — сообщил он Терри, — комментарии излишни.
Они сидели в ресторане на верхнем этаже здания, смотрели, как на город опускаются сумерки.
— Фраза понятна, — ответила Терри. — Но подразумевать она может «скорее всего, ваши свидетели провалятся» или «вам лучше пойти на мировую с Шарп, тогда у вас будет шанс». Либо третье — «не подвергайте Марию перекрестному допросу — непременно проиграете, лучше потратьте время на подготовку к суду».
— Думаю, какой-нибудь из двух последних вариантов. Может быть, оба, — согласился Пэйджит.
— Я тоже так думаю. К сожалению.
Он слегка улыбнулся:
— Это одно из качеств, за которые я вас люблю, Терри. Вы откровенны.
Она поставила на стол бокал с вином и как будто всматривалась в его содержимое. А он рассматривал ее: изящные черты лица, серповидные зеленые глаза, тонкий нос, который мог не нравиться только ей. Перед ним была умная, не терявшаяся в любых жизненных обстоятельствах женщина, хорошо разбиравшаяся в ком угодно, только не в себе.
И снова мысли Пэйджита обратились к предстоящим делам.
— Проблема в том, — проговорил он, — что Мария не пойдет на это соглашение. Даже если они предложат его.
Терри продолжала разглядывать свой бокал.
— Вы нейтрализовали кассету, — мягко сказала она. — Это самое большее, что вы могли сделать.
— Кассету нейтрализовала Кэролайн. По крайней мере, на какое-то время.
Она взглянула на него — во взгляде была скрытая тревога, Пэйджит заметил, что она колеблется между желанием пожалеть и желанием ободрить его.
— Завтра наша очередь. А помните, мы ведь не рассчитывали выиграть предыдущий тур? И Кэролайн хорошо к вам отнеслась.
— К моему удивлению, хорошо. — Он помолчал в задумчивости. — Для меня судья Мастерс — загадка. Ощущение такое, что она руководствуется не только рассудком, но каковы ее мотивы, я не имею ни малейшего представления. Не знаю даже, что она за человек. Поэтому для меня она непредсказуема.
— И не пытайтесь разобраться, Крис. Я думаю, проблема не в ней, есть о чем подумать и кроме нее.
— Я знаю. — Забота Терри напомнила ему, что у нее есть свои, домашние проблемы. — Как дела дома? Как Елена?
— У Елены все великолепно. — Терри помолчала. — И дома о'кей. Ричи только не может понять, как важны эти слушания, он все сводит к личным отношениям.
Да есть ли что-нибудь, подумал Пэйджит, что Ричи не сводил бы к личным интересам, а точнее, к себе самому, драгоценному Ричи?
— Трудно, должно быть, приходится?
Терри пожала плечами:
— Просто стараюсь не обращать внимания. Еще две недели, и все войдет в прежнее русло.
В ее голосе было безразличие. Но в нем прозвучала искренняя озабоченность, когда она спросила:
— Как Карло?
— Слишком погружен в свои мысли. Переживает случившееся. — Пэйджит уставил неподвижный взгляд в окно. — Меня все больше страшит день, когда она начнет давать показания. Каждый раз, как я принимаюсь натаскивать ее к допросу, открываются все новые и новые проблемы. Не говоря уже о том, что Шарп продолжает извлекать на свет Божий новые факты. Все это беспокоит меня, и прежде всего из-за Карло. — Он повернулся к ней: — Каждый день, Терри, идя в зал суда, я испытываю страх.
Терри молча кивнула, потягивая вино.
— Извините, — проговорил немного погодя Пэйджит. — Кроме вас, мне некому все это сказать.
Терри посмотрела ему в глаза:
— Это тоже наша подготовка, Крис. Хотя, конечно, самое главное — готовиться непосредственно к процессу.
— Мне повезло. Вы не только без видимой скуки слушаете о моих проблемах, но и находите великолепные тактические ходы для ведения допроса. — Пэйджит улыбнулся. — Не исключено, что вы нанесли смертельный удар индустрии колготок.
Он увидел ее ответную улыбку. На мгновение уныние, казалось, оставило его, но тут же вернулись мысли о кассете, о Карло.
Терри посмотрела на часы:
— Как раз сейчас, наверное, Мелисса Раппапорт приехала в гостиницу. Я все думаю: неужели Кэролайн захочет заслушать ее на открытом заседании?
— Скорее всего, нет. — Пэйджит допил свой бокал. — Я лишь надеюсь, что судья будет вспоминать ее каждый раз, как вспомнит голос Марии на кассете.
Часть пятая
ЗАЩИТА
12 февраля — 17 февраля
1
