уравновешенную женщину, которая лгала сенату: эта женщина выглядела более ранимой и по-человечески понятной. Ему пришло в голову, что ее бессвязные, мучительные ответы судье были безупречны: несообразности объяснялись травмой, несоответствия — шоком и смущением. И неожиданно Пэйджит понял, как вести допрос дальше.
— Когда пришли полицейские, они предложили вам медицинскую помощь?
— Да. — Мария опустила голову. — Но мне не хотелось, чтобы кто-то прикасался ко мне. Это я им и сказала.
— Они предложили вам помощь адвоката по делам об изнасиловании?
— Нет.
Пэйджит сделал паузу.
— Когда вы ели последний раз — перед этим, я имею в виду?
— Накануне вечером. — Она помолчала. — Утром я была слишком расстроена, чтобы есть.
— Полицейские спросили вас об этом?
— Нет.
— То есть к тому моменту, когда они допрашивали вас, вы не ели почти двадцать четыре часа.
— Да.
— Как повлияло на вас то, что вы долго не ели?
— Я чувствовала слабость. И раздражение. — Мария взглянула на Шарп. — И по магнитофонной записи можно определить, какой я была — голодной, измученной. Неполноценным человеком.
— Голод, изнеможение — это единственные ваши ощущения?
— Нет. Я была полностью дезориентирована. — Ее голос упал. — Я отвечала на вопросы, чтобы только ответить. Даже тогда, когда не знала ответа. Потом в какой-то момент попросила встречи с адвокатом, это единственное, что я смогла сделать.
Пэйджит оглядел зал — камеры, репортеры в глубине, помощники шерифа, охраняющие вход. Потом он увидел Карло, сидящего в первом ряду, и понял, что тот хотя бы взглядом старался помочь Марии.
Пэйджит снова посмотрел на нее. Спокойно спросил:
— Вы убили Марка Ренсома?
Мария выпрямилась, подняла подбородок.
— Нет, — произнесла она. — Я этого не делала.
— А что вы делали?
— Защищалась. Потому что он хотел надругаться надо мной. Потому что я была смертельно напугана. Все, что произошло, все, чем оказался Марк Ренсом, все, чего он хотел от меня, — напугало меня до глубины души. — Голос Марии стал спокойнее. — Я не хотела превратиться в ничто. Поэтому он и погиб.
— Благодарю вас, — проговорил Пэйджит. — Это все, что я хотел узнать.
Шарп шла к Марии, сжимая в правой руке ствол пистолета.
— Что она делает? — прошептала Терри Пэйджиту.
— Думаю, психологический прием. Хочет дать Марии пистолет.
Шарп действительно протянула пистолет Марии.
— Это ваш, не так ли?
Мария смотрела на нее, но пистолет не брала.
— Он похож на мой.
— Установлено, что он ваш. — Шарп снова протянула ей пистолет. — Посмотрите повнимательней.
Мария разглядывала пистолет, как чужой, незнакомый предмет.
— Бесполезно, — тихо сказала она. — Я не разбираюсь в оружии. И больше никогда не прикоснусь к пистолету, к этому или любому другому.
Марни Шарп помолчала. Неожиданно спросила:
— Раньше у вас никогда не было пистолета?
— Нет.
— А этот вы купили после того, как позвонил Марк Ренсом?
— Кажется, да.
— Я знаю, что да. — Шарп прошла к столу обвинения, положила пистолет, вернулась к Марии. — Как вы объясняли инспектору Монку, вы купили этот пистолет из-за того, что вам угрожали по телефону, верно?
Пэйджит насторожился. Шарп сразу начала с того, что было ложью в рассказе Марии. Он учил Марию: в этом и подобных случаях давать лаконичный ответ, чтобы не усугублять ложь.
— Верно.
— Сколько было звонков?
Мария задумалась:
— Два, я думаю.
— Вы думаете? Звонки так напугали вас, что вы купили пистолет, и вы не помните, сколько их было?
Мария скрестила руки на груди.
— Если это вопрос, ответ будет тот же самый: я думаю, было два звонка.
— Полагаю, вы помните, кто звонил — мужчина или женщина.
Мария кивнула:
— Мужчина.
Шарп уперла руки в бока.
— Тогда расскажите нам как можно подробнее, что говорил этот мужчина во время угрожающего звонка или угрожающих звонков.
Это было как раз то, чего боялся Пэйджит: Шарп задавала вопрос, требующий развернутого ответа. Теперь Мария должна была расцвечивать мнимый факт подробностями. Она выпрямилась на своем месте свидетеля.
— Подробностей я не помню. Он говорил что-то о наблюдении за моим домом. Поэтому я и купила пистолет.
Шарп посмотрела на нее со скептической улыбкой:
— Лауру Чейз он не упоминал?
Пэйджит привстал, собираясь протестовать против явной насмешки. Но Мария уже холодно ответила:
— Нет, не упоминал. И я почти уверена, что это был не Марк Ренсом.
И снова послышался шепот в зале, раздался кашель, похожий на замаскированный смех. Шарп остановилась, пристально глядя на Марию.
— А как вы думаете, это не был кто-нибудь из ваших знакомых?
— Нет.
— Но, если бы вы знали, что это был кто-то из ваших знакомых, вы, наверное, заявили бы об этом?
Мария задумалась.
— Полагаю, что да.
— Но о звонке вы не заявляли, так ведь?
— Нет.
— Но это должен был быть кто-то, кого вы знаете?
По взгляду Марии Пэйджит увидел, что она уже все поняла.
— Вы имеете в виду, — спокойно поинтересовалась Мария, — что моего номера нет в телефонном справочнике?
Шарп была удивлена. Мария предугадала ее вопрос и скрытую за ним ловушку.
— Да. И это в том числе.
Сочувственным тоном Мария ответила:
