— Этого я тоже не могу объяснить.
Пэйджит готов был улыбнуться. Но сдержался, взглянув на судью Мастерс — ее глаза сузились, она, видимо, отметила про себя, что Мария умна.
Заметившая то же самое Терри шепнула:
— Лучше бы уж суд присяжных — там она бы проскочила.
Пэйджит отметил, что у Терри усталый вид.
— Вы правы, — прошептал он в ответ.
— Вы на самом деле, — спрашивала Шарп Марию, — никому не говорили о звонках?
— Нет.
— Ни полиции, ни друзьям, ни кому-либо на Эй-би-си?
— Нет. Никому. Даже тому, кто продавал мне пистолет. Не хотела выглядеть шизофреничкой.
— Именно по этой причине? А может быть, просто было трудно рассказывать о звонках, которых не было?
Для Марии это не трудность, подумал про себя Пэйджит.
— Проблема не в том, чтобы рассказать, — ответила Мария. — Нет, это не причина.
Шарп бросила на нее циничный взгляд:
— Пистолет специально был куплен для встречи с Марком Ренсомом?
Пэйджит знал, что ответом было: да.
— Нет, — твердо заявила Мария. — Причина очень простая: звонки напомнили мне, что я женщина и живу одна. Как я и сказала инспектору Монку. — Выждав немного, Мария наклонила голову набок и невинно спросила: — Вы, кажется, занимаетесь делами об изнасиловании? Вам никогда не попадались дела об изнасиловании женщин, которые живут одни? — Финальная пауза. — Или, — тон Марии был беспредельно кроток, — об изнасиловании женщин, которых поодиночке заманивают в ловушку?
Шарп повернулась к Кэролайн Мастерс с утомленным выражением лица:
— Ваша Честь, не могли бы вы еще раз объяснить мисс Карелли, что ее задача — отвечать на мои вопросы, а не произносить речи или самой задавать вопросы — риторические и любые другие.
Судья обратилась к Марии:
— Здесь свои правила, мисс Карелли. Вы можете ограничиться тем, что будете давать мисс Шарп ответы, которые ей не нравятся. И она тогда будет больше задавать вопросов, которые вам не нравятся.
Мария слегка улыбнулась:
— Хорошо.
— Хорошо? — с сарказмом повторила Шарп. — Ну, если у вас все хорошо, мисс Карелли, давайте обсудим еще один факт, о котором вы не сообщили полиции. У Марка Ренсома была кассета или кассеты, которые могли дискредитировать вас. Вы забыли упомянуть об этом, верно?
— Протестую, — вмешался Пэйджит. — Я уже задавал этот вопрос, и мисс Карелли на него отвечала.
Шарп перевела взгляд с Пэйджита на судью Мастерс:
— Я хорошо понимаю, почему мистер Пэйджит хочет спрятать концы в воду. Целый час своего допроса он посвятил сокрытию улик и преуспел в этом. Но прививку против перекрестного допроса не сделаешь — и мистер Пэйджит не смог решить главную проблему: заготовить ответы на те вопросы, о которых сам не знал.
— Вы только что очень хорошо сказали, — заметила Кэролайн Мастерс, — о том, что недопустимо произносить речи. Мисс Карелли может отвечать на вопрос.
Шарп повернулась к Марии.
— Да, — не задержалась с ответом Мария. — Я не сказала об этом полиции.
— И вы убеждали их, что единственная цель вашего свидания с Марком Ренсомом связана с вашей работой.
Мария ответила не сразу:
— Мне не следовало так говорить. Это было сказано по оплошности.
— По оплошности? А вы не рассказывали инспектору Монку довольно складную историю о сенсационности кассеты Лауры Чейз, о вашем интересе к этической проблеме купли и продажи чужих секретов?
Мария выпрямилась в своем кресле.
— Я говорила правду, — спокойно произнесла она. — Только не сказала инспектору Монку, что среди секретов, которые Марк Ренсом сделал предметом купли-продажи, был и мой. Поскольку, как я уже говорила, мне было очень стыдно.
И снова Шарп несколько замешкалась, но тут же нашла новое направление атаки.
— Диалог с мистером Ренсомом — вашего сочинения? Якобы он говорил вам, что правда важнее врачебной тайны и всяких нежностей и для живых, и для мертвых?
Мария холодно взглянула на нее.
— Он на самом деле говорил это. Лаура Чейз была мертва. Я — жива. — Она помолчала. — Марк Ренсом собирался использовать секрет Лауры Чейз, чтобы заработать деньги, а мой менял на половой акт.
Шарп энергично кивнула.
— Что вы имели в виду, когда сказали инспектору Монку, что с удивлением обнаружили Марка Ренсома одного? Говорили вы так?
— Да. Говорила. — Мария помолчала. — Как я и сказала, я не ожидала шантажа.
— Не ожидали, поскольку, как вы говорили инспектору Монку, рассчитывали, что Марк Ренсом пригласит журналиста?
— Да.
— А вот это уже была не оплошность, так ведь? Это просто ложь. — Шарп выдержала паузу. — Ложь, придуманная для того, чтобы скрыть истинную причину вашего прихода.
Судья Мастерс повернулась к Марии, ждала ее ответа.
— Я не знаю, почему я так сказала, — ответила Мария. — Наверное, потому, что была испугана и в смятении.
— Но вы ведь на самом деле не ожидали встретить там других журналистов?
— Нет, не ожидала. — Мария снова помолчала. — Но и не шла с целью убить Марка Ренсома.
Шарп обернулась к судье:
— Заявляю, что последняя фраза не является ответом на вопрос.
— Согласна, — отозвалась судья Мастерс. — Мисс Карелли, еще раз повторяю, ограничивайтесь только ответом на заданный вопрос. — На лице ее заиграла тонкая улыбка. — В конце концов, здесь муниципальный суд. У нас более высокие требования, чем на президентских дебатах.
В задних рядах раздался смех. Но Пэйджиту было не до веселья, это несколько пренебрежительное замечание сказало ему, что Мастерс решила не вмешиваться в словесный поединок Марни Шарп с Марией. Тень досады мелькнула на лице Марии.
— Прошу извинить меня, — обратилась она к судье. — Обвинение в убийстве вызывает сильные эмоции. Постараюсь впредь сдерживать их.
— Пожалуйста, постарайтесь. Для вашего же блага. — Кэролайн Мастерс обернулась к Шарп: — Продолжайте.
Пэйджит подумал, что, пожалуй, он единственный, кто заметил, что атмосфера в зале стала заметно холоднее.
— Поговорим, — неторопливо заговорила Шарп, — о случае эрекции Марка Ренсома. Или случаях. Сколько у него их было — один или два?
— Членов?
— Нет. — Шарп сохраняла фатальное спокойствие. — Случаев эрекции.
— Я не понимаю.
— Вы сказали инспектору Монку, что у Марка Ренсома наступила эрекция, когда он слушал запись с Лаурой Чейз, правильно?
