кепку и со злостью ударил оземь.
— А что бы ты с ним сделал? — спросил подбежавший Санька.
— Я б сказал шоферу, что это шпион, и задержал бы его.
— Так бы шофер тебе и поверил! У каждого шпиона небось документы в порядке.
Степа ничего не ответил и с отчаянием посмотрел на дорогу — не покажется ли машина с Пашкой. Но дорога в село была пуста.
Грузовик с беглецом был уже далеко. Он проскочил пшеничное поле, свернул влево и, распушив пыльный хвост, мчался на юг. За высокими хлебами машину едва было видно. Еще минута-две, и она затеряется в безбрежных стенных просторах. Степа и Санька взобрались на самый высокий штабель ракушечника и приставили ладони к глазам.
От моря до самого края земли стелились хлеба, рассеченные на квадраты зелеными нитями лесных насаждений. Далеко-далеко видны серые шапки скифских курганов, за которыми в сиреневой дымке смутно проступали темные очертания гор. Машина отсюда казалась маленькой букашкой, которая то пряталась в низинах, то появлялась вновь и быстро ползла вперед, все уменьшаясь и уменьшаясь, пока не сделалась еле заметной точкой.
— Смотри, смотри! Куда это она свернула? — встревожился Степа.
— А ты и не знаешь? — удивился Санька. — То ж тракт Феодосия — Керчь. Видать, он на Феодосию и подался.
Вскоре точка подползла к самому дальнему кургану и словно нырнула за горизонт. А мальчики еще долго стояли на штабеле и смотрели туда, где желтело чуть заметное пыльное облачко, которое медленно оседало и растворялось в мерцающих волнах горячего стенного воздуха.
Подслушанный разговор
Наконец появились и Митя с Пашкой. Они выскочили из кузова проходившей мимо грузовой машины.
У Пашки на поясе болтался старый немецкий тесак и висели две пустые бутылочные гранаты; Митя был вооружен палкой с самодельной железной пикой на конце.
Им здорово не повезло. Председателя в сельсовете не оказалось, милиционер с утра уехал на станцию. Пашкин отец был на работе в степи, а старшая сестра Нюра — секретарь сельсовета, услыхав о диверсанте, так растерялась, что не знала, что предпринять. Тогда Пашка и Митя решили действовать на свой страх и риск. Вооружившись пострашней, они поспешили на попутной машине обратно.
— Ну что, не появлялся еще? — спросил Пашка и картинно расправил у пояса тельняшку, которую он нарочно надел ради такого случая.
— «Что, что»! Удрал он, вот что! — с досадой крикнул Степа. — Вы бы еще целый день пропадали.
— Тю! А вы что смотрели? Сами не могли задержать? Слабо??
— А ты бы уж задержал! — воскликнул возмущенный Санька. — Герой какой выискался!
— Мы б его так припугнули, — Пашка похлопал ладонью по гранатам, — что он враз бы сдался.
— Ну и трепло же ты! Ну и трепло! — вспыхнул Степа. — Тебя только за смертью посылать, а не за милиционером. А еще разведчик называется! И вырядился-то, словно на сцене в театре.
— Кто? Это я-то трепло? Я? — вскипел Пашка.
— Да бросьте вы… — вметался Митя. — Все одно ему от нас не уйти. Мы теперь знаем и приметы его, и куда он подался. Сейчас не трепаться надо, а действовать.
Слова Мити охладили спорщиков.
— Ну ладно, — примирительно сказал Пашка. — Айда в сельсовет. Нюрка позвонит в милицию, и они враз его застукают. Вон и попутная машина. — Пашка остановился у края дороги и поднял руку над головой.
Мальчики быстро домчались до села, а через полчаса, взъерошенные, раскрасневшиеся и чуть-чуть смущенные, уже выходили из помещения сельсовета, где им удалось на этот раз застать сержанта милиции Остапчука.
— Что и говорить, Остапчук прав — прошляпили, — сказал Степа и покосился на соседнее крыльцо магазина сельпо, где стояла Любаша с подругами.
В душе мальчики сознавали, что это именно так. Но в то же время им казалось, что они все-таки выполнили свой долг и сделали все возможное, чтобы задержать беглеца. Ведь даже сам Остапчук потом сказал: «Порядок. Меры будут приняты». И все же настроение у них было неважное.
Солнце повисло над морем. Обед давно прошел, и есть хотелось до тошноты. Но домой Степа не пошел. Если отец дома, он обязательно начнет спрашивать о колодце. А как ему сказать после того, что произошло? Раньше он мог забежать к Любаше, выпить стакан молока с хлебом, съесть чего-нибудь еще. Но теперь…
Степа снова покосился на крыльцо сельпо. Любаша, увидев его, начала громко разговаривать с подругами, всем своим видом давая понять, что он для нее больше не существует.
«Злится. Ну и пусть злится! — подумал Степа. — И пусть не воображает, что я буду к ней подлизываться и первый с ней заговорю». Он демонстративно повернулся спиной и пошел обедать к Пашке.
И не пожалел. Пашкина мать поставила на стол две дымящиеся миски пельменей с начинкой из мидий, слегка подперченных и приправленных маслом и лимонным соком. Таких пельменей Степа еще никогда не ел. Он глотал их, не успевая прожевывать; казалось, они сами проскакивали в горло.
Опустошив свою миску, Степа принялся за чай и теплые подрумяненные пирожки с рыбой, которые горкой лежали на блюде. Но не успел он полностью насладиться пирожками, как под окном мелькнула знакомая соломенная шляпа и послышался условный свист. Схватив по пирожку, Степа и Пашка выскочили во двор.
Да, это был день разочарований, неудач и всяких неожиданностей. И этот день еще не кончился…
Митя принес необычайную новость, которую ему только что сообщила Любаша. Оказывается, пока мальчики бродили по каменоломне, в Пять Колодезей приехал Андрей Лукич. Его маленький зеленый вездеход быстро промчался через село, свернул на пастбище и подкатил прямо к стаду. Дед Михей повел геолога к колодцу и там что-то долго ему рассказывал, разводя руками. Выслушав старика, геолог спустился в колодец и минут пять не появлялся, а когда выбрался наверх, то вытащил из портфеля какую-то карту и долго смотрел в нее. Потом он посадил деда Михея в машину и подъехал к новому коровнику. А еще немного спустя машина пронеслась через площадь и появилась за селом, на высоком горбу Черного мыса. Вездеход остановился среди камней, рядом со щелью, которая вела в подземный ход. Ребята в один голос утверждали, будто геолог спустился по веревочной лестнице в щель и уже целый час как пропадает в подземелье.
— Ох, и костили же нас с тобой за колодец! — с тяжелым предчувствием сказал Степа. — Ну и достанется же…
— Известное дело, костили, — усмехнулся Пашка. — Небось дед всех чертей свалил на наши головы.
Степе стало ясно, что новый колодец будут копать без них.
— Не бойсь! Без нас деду некуда податься, — уверял его Пашка. — Ну кто, скажи, даст ему сейчас людей? Все ж в степи на работе.
Этот довод немного успокоил Степу.
— А что, если Андрей Лукич поймает нашу воду или найдет новую? — воскликнул он. — Недаром же дедушка приглашал его сюда. Вот бы узнать, что они там задумали!
