— А зачем тебе это знать? — нахмурился камергер.
— Для пользы дела. Если есть, вам совершенно незачем заходить в контору и оставлять там следы. Я сам всё сделаю и выйду через щель.
— А деньги? Тоже через щель?
Бедняга ничего не знал о контактной дисминуизации.
То, что моя одежда уменьшалась вместе со мной, было для него чем-то само собой разумеющимся.
Когда я раскрыл ему эту тайну, он долго сидел в размышлениях и мучительно соображал.
Потом лицо его прояснилось.
— Японский бог! — восхищенно проговорил он. — Это ж какие пириспективы!
— И еще один вопрос, — сказал я. — Деньги-то в сейфе будут? Или так, тренировочный заезд?
— Ну, уж об этом мы позаботимся, — заверил меня камергер. — Битком набьют.
— Тогда условие: половина моя.
— Чего-чего? — насмешливо переспросил камергер. — Ах ты, мормышка поганая. Да зачем тебе деньги? Будешь жить у нас в тепле, в удобстве, на всем готовеньком…
— Половина моя, — повторил я. — За спасибо работать не стану. Ищите дурака.
— А кишки разорву? — пригрозил камергер.
— Валяйте, рвите, — разрешил я. — Всё равно это не жизнь.
Знаете, какую ошибку они допустили?
Им бы не спешить и вместо фальшивой мини-бомбы для моей утробы изготовить настоящую.
При моей, естественно, помощи.
Вот тогда бы я действительно оказался у них в руках.
Но им уж очень не терпелось использовать открывшуюся возможность, не откладывая ее в долгий ящик.
Поразмыслив, Сергей Сергеич предложил мне работать из пяти процентов. Я согласился на сорок.
— Ладно, пусть двадцать пять, — сказал наконец камергер. — При условии: жить будешь в баночке. Мы тебе туда чего-нибудь постелим.
Я потребовал, чтобы банку как следует вымыли, и Вовику было дано соответствующее указание.
Маленькая победа, но, увы, единственная. Больше мерзавцы ни в чем не пожелали мне уступать.
41
Мы выехали на дело в черном 'форде-скорпио'.
За рулем был Вовик, место рядом с ним осталось свободным, мы все сидели сзади.
Точнее, камергер сидел рядом с Витьком и бережно держал на коленях банку со мной.
Было три часа ночи, самое воровское время, редкие Машины проносились по волнам поземки сквозь белесую искрящуюся взвесь.
Припарковались в отдалении от 'Феникса', хозяин с водителем остались в машине, Витёк поднес меня к самой двери конторы, вытряхнул из банки.
— Ну, с Богом. Смотри, без баловства.
Дверь была стеклянная, зазоры достаточные.
Я вошел вовнутрь, увеличился и не спеша, вразвалочку, позванивая ключами, зашагал по высокому гулкому вестибюлю.
Деньги в сейфе были, хоть и не миллион, на который рассчитывали мои ублюдки: двести тысяч баксов и примерно столько же в рублях.
Уж не знаю, какой товар Сергей Сергеич обещал своим доверчивым партнерам, но 'Феникс' расстарался и достал столько наличных, сколько смог.
Прошу понять меня правильно: я вынужден был позаимствовать часть этих денег — ровно столько, чтоб не слишком оттопыривались карманы.
Перед лицом безжалостного мира я, человек маленький, просто обязан был позаботиться о средствах на жизнь.
А затем я поступил так, как положено законопослушному гражданину: снял телефонную трубку и набрал номер милиции.
— На Пятой Строительной грабят контору 'Феникс'. Прошу принять срочные меры.
Дежурный стал допытываться, кто я такой и откуда звоню, но я не мог удовлетворить его любопытство.
Положил трубку, прошел к выходу, дисминуизировался, присел на корточки и стал смиренно ждать.
Минут через десять за дверью полыхнули фары, на крыльце затопали, и грубый голос пророкотал:
— Ну и ночка, пятый ложный сигнал!
Потоптавшись и посветив вовнутрь вестибюля фонариками, милицейские ушли. Хлопнули двери машины, взревел мотор — и наступила тишина.
42
Я вышел на крыльцо.
Было метельно и ветрено, над голой мостовой со скоростью штурмовиков неслись ледяные глыбы поземки, вокруг далеких, как иные миры, фонарей метались радужные снежные пластины.
На мое счастье, ветер намел меж ступенек горки сухого мелкого снежочка, так что слезать по отвесным кручам мне не пришлось: я просто съехал вниз на спине.
Сказать, что спуск был гладкий, я бы не решился: крупинки снега были для меня что булыжники, из которых на море складывают волнорезы.
Я вприпрыжку, перескакивая с одного снежного валуна на другой, отошел от места преступления шагов на триста — и вернулся в нормальные размеры.
Мне представлялось естественным, что милиция спугнула моих бандитов и они сочли за благо смотаться, но это было не так.
Черный 'форд-скорпио' с работающим мотором стоял на прежнем месте, рядом с ним припарковался милицейский 'жигуль', и мои ублюдки, высунувшись из кабины, деловито беседовали с патрульными.
— Вон он, вон он! — крикнул вдруг водитель и врубил дальний свет.
В животе у меня оглушительно засвистело: видимо, Сергей Сергеевич мстительно нажал кнопку пульта.
Уменьшаться было бессмысленно: в таком состоянии далеко не уйдешь.
Я гигантскими прыжками пересек улицу и, петляя, как заяц, побежал по направлению к центру: на Пятой Строительной одностороннее движение, машины, хоть и не сплошняком, но все-таки шли, и это дало мне какой-то выигрыш времени, поскольку развернуться и пойти навстречу транспортному потоку — на это мои преследователи решились не сразу.
Но в конце концов решились.
Позади меня слышался визг тормозов, дальний свет 'форда-скорпио' жег мне спину.
Я почувствовал, что силы мои иссякают — и стал дисминуизироваться на бегу: раньше мне такого делать не приходилось.
Тут под ногами у меня оказалось что-то гладкое, я поскользнулся, упал — и почувствовал, как могучая сила ветра поднимает меня в воздух.
Это была вощеная обертка от жвачки. Ветер подхватил ее, подбросил высоко над тротуаром — и помчал вместе с поземкой, как дельтаплан.
Вцепившись в промерзлые жестяные края, я кувыркался вместе с гладкой бумажкой, но скоро понял, что окоченевшие руки больше не слушаются меня и пальцы мои разжимаются.
Удар о землю был настолько жесток, что я потерял сознание и пришел в себя не скоро.
Моим пристанищем оказалась ложбинка между снежной грядой и тротуарной бровкой.
Ощупав руки-ноги и убедившись, что кости целы, я вскарабкался по бетонному бордюру на тротуар и, обессиленный, присел к фонарному столбу отдохнуть.
