задержался на площадке для гольфа, где проверял, правильно ли установлены фейерверки и все ли готово для полуночного салюта. Приехали отец Тано вместе со своей новой женой и сестра Тересы с мужем и детьми — единственные родственники. Остальные были соседями по Альтосу, которые тоже предпочитали отмечать праздники в кругу друзей. Густаво Масотта с женой, семья Инсуа и другие. Семью Гевара тоже приглашали, но они уехали к родителям Рони. Уровичи отмечали Рождество с той частью родственников, которые были католиками.
Официанты на подносах разносили закуски и шампанское. На столах лежало маленькое меню, где было указано каждое блюдо. Сначала — паштет из тунца. Основное блюдо: утка с апельсинами. Десерт: мороженое с черничным соусом. Кроме того: орехи, сухофрукты, джемы и кексы.
Когда закончили подавать закуски, Тереса сообразила, что Матиас до сих пор к ним не спустился. Взглянула на окно его комнаты, там горел свет. Тогда она попросила Софию сходить за братом. Девочка побежала исполнять поручение. Она подергала дверь комнаты Матиаса — заперто. Постучала.
— Мама говорит, чтобы ты спускался!
Матиас не ответил. Она снова постучала:
— Мама говорит, чтобы ты вышел, а не то…
Матиас распахнул дверь:
— Не ори, дура!
— Чем это пахнет? — спросила она.
— Пахнет? — удивился он, открывая окно.
Матиас вышел из комнаты, выталкивая сестру и приговаривая:
— Давай, девочка, иди отсюда.
Посреди ужина то и дело раздавались взрывы петард.
— Неужели люди не понимают, что фейерверки нужно зажигать в полночь? — спросил Тано.
— Люди не понимают многих простых вещей, Тано, не станешь же из-за этого всякий раз выходить из себя, — ответил ему Альфредо Инсуа, с презрением глядя на свою жену, которая разговаривала с Карлой, ухватившись за бутылку вина, и хохотала непонятно над чем.
В половине двенадцатого зазвонил колокольчик Луисито. Тереса вскочила и за кустами живой изгороди увидела его красный костюм. Все закричали:
— Приехал Санта!
София выбежала следом за матерью, но остальные дети, которые в большинстве своем были постарше, поднимались со своих мест без особого восторга. Матиас подошел одним из первых. Сказал:
— Как дела, старик? — и похлопал его по спине.
Тереса сердито взглянула на него:
— Отойди, Мати, София хочет увидеть Санта-Клауса.
Матиас отодвинулся, и София, которая все еще стояла позади него, оказалась перед Папой Ноэлем. И пристально смотрела на него. Луисито стало неловко, он вспомнил, что, наверное, должен воскликнуть «Хо-хо-хо!», как говорили ему люди из администрации, но в этом красном наряде он чувствовал себя полным дураком и не мог издать ни звука. Он посмотрел на девочку, которая не отрывала от него взгляда, и понял, что это провал. Но ему еще нужно было выполнить свое задание, поэтому он с трудом вытащил из грузовичка подарок для Софии и понес его к дому. Тересе хотелось, чтобы София тоже поучаствовала в спектакле, и она стала громко задавать вопросы:
— Ты приехал издалека, Санта? Устал?
Луисито не мог участвовать в этой комедии и не отвечал ни слова. Матиас притворился, будто хочет посмотреть остальные подарки, лежавшие в трейлере. Племянники Тересы вернулись за стол, а близнецы Инсуа играли в мяч, который кто-то забыл под кустом. Луисито еще раз взглянул на Софию, и ему захотелось попросить у нее прощения. Но она уже была слишком занята своим новым домиком для Барби и не обращала на него никакого внимания.
— А ты не поцелуешь Санту? — спросила Тереса у дочери, когда Луисито садился в машину.
София на минутку оставила в покое свой подарок и подошла к Папе Ноэлю. Она подождала, пока тот поправит шапку, пригладит усы и бороду, а потом поцеловала его. Когда Луисито уехал, София сказала Матиасу:
— А от Санты пахнет так же, как и в твоей комнате.
— Да ну? — удивился ее брат.
— Что это?
— Иди, девчонка, не лезь не в свое дело.
— Бенгальские огни?
— Не лезь не в свое дело.
В полночь выпили шампанского. Все, кроме Тано. Он ушел за десять минут до этого, чтобы проконтролировать запуск фейерверков. Он отвечал за то, чтобы все прошло как следует. В пять минут первого на поле для гольфа отправились все остальные. Тереса с детьми шли пешком, обратно они вернутся на лендровере Тано. По дороге они увидели, как в небе вспыхивают первые фейерверки. Тереса поняла, что они снова опоздали на торжественную речь мужа. Когда они оказались на месте, к ним стали подходить жители поселка, чтобы поздороваться. Все-таки Скалья были здесь своего рода хозяевами — это они заплатили за фейерверк. Они сели вместе с остальными и стали смотреть. Тереса устроилась в первом ряду вместе с Тано и его отцом. Матиас выбрал место с краю, под эвкалиптом, почти у дороги. Здесь он мог чувствовать себя почти в одиночестве, как в своей комнате: больше никто не станет смотреть фейерверк из-под густого дерева. Он опустил руку в карман и достал оттуда косячок. Лег на траву и закрыл глаза. Сквозь листву он видел, как на небе после каждого выстрела меняется цвет и форма огней. Зрители аплодировали. Сначала появился голубой цветок, почти во все небо. Потом три красных цветка поменьше, но зато очень красивые. Потом начался бесконечный золотистый звездопад, а что было дальше — никто уже не помнит.
Луисито успел переодеться и шел к себе домой, когда его внимание привлекли разноцветные огни. Он остановился на минутку посмотреть, все равно, когда он доберется к себе, его дети уже будут спать. И чуть было не наступил на Матиаса, сидевшего под эвкалиптом. На какое-то мгновение оба застыли: и тот, что сидел, и тот, что стоял.
— Хочешь? — спросил Матиас, протягивая ему косяк.
Луисито ничего не ответил, просто взял зажженную сигарету и глубоко затянулся.
Глава 23
Он уложил все коробки с бумагами в багажник лендровера. Наконец-то это был действительно его лендровер. Иногда друзья в Лос-Альтосе говорили: «Какая замечательная у тебя машина, Тано». Он их не поправлял, хотя на самом деле машина ему не принадлежала. Джип Тересы — да, но не лендровер. Наконец-то он стал его собственностью — Тано получил его как часть компенсации при увольнении из
