более широким кругам как в партии, так и в обществе в целом. И они были востребованы, что объясняет быстрый и даже бурный рост популярности нового советского лидера.
Пока что я говорил о фактах, достоверность которых у меня не вызывает сомнений. Но отвечая на вопрос — с какими намерениями, с какими планами пришел Горбачев к власти в стране, я вступаю в основном в сферу догадок, ощущений, умозрительных суждений.
Прежде всего, будучи уверен, что Горбачев отвергал практику сталинского тоталитаризма, полагаю: он ясно понимал — Н.С.Хрущев только начал, я бы даже сказал — обозначил борьбу с ним, но и сам был непоследователен и тем более не обеспечил преемственности линии XX съезда, не создал гарантии против попыток повернуть страну вспять.
А Горбачев, судя но тому, что я понял в его политических намерениях (притом изначальных, тех, с которыми он пришел на высокий пост), ставил своей целью продолжить и закрепить линию, начатую XX съездом КПСС. На практике это означало демократизацию порядков в стране, создание более надежных гарантий прав партийных и беспартийных граждан, включая право больше знать о политике и положении в обществе и более эффективно на эту политику влиять.
Вторая линия, я знал это с самого начала его деятельности на новом посту, относится к внешней политике — добиться серьезных и необратимых сдвигов, которые бы как минимум радикально ослабляли накал «холодной войны», а по возможности и положили ей конец.
Третья кардинальная задача политики — и её тоже не мог не видеть, не понимать Горбачев — была реформа экономики, её оздоровление, выход из состояния хронической слабости и отставания.
В решении первой из перечисленных задач Горбачев добился очень многого. И что бы ни говорили его противники и недоброжелатели, страна за шесть лет преобразилась. И если до сих пор у нас сохраняются в каком-то виде демократические порядки и институты, выборность, гласность, зачатки правового государства, то благодарить за это приходится не «либеральную» экономику, связанную с «шоковой терапией», Гайдара, не президентскую деятельность Ельцина. Это то, что осталось от «горбачевской эры», что не сумели до конца выполоть и вытоптать его преемники.
Что касается второй коренной задачи, связанной с внешней политикой, то здесь успехи были особенно велики. Горбачев завершил, хотя, может быть, несколько позже, чем это было возможно и необходимо, трагическую и бесславную войну в Афганистане и не начал ни одной новой войны, не спровоцировал ни одного международного кризиса. С «холодной войной» было покончено — и не из-за твердости и усилившегося нажима Рейгана, а благодаря недюжинной мудрости и гибкости Горбачева и его политики. И вопреки утверждениям его недоброжелателей это было достигнуто отнюдь не за счет односторонних уступок и ослабления страны. Нет, Советский Союз тогда продолжал существовать как единое и могучее государство (никто не оспаривал его статуса «сверхдержавы»), безусловно, сохранялся стратегический паритет, а затея со «звездными войнами» была если не похоронена, то оттянута на добрых два десятка лет. Международный авторитет Союза был высок как никогда.
Что касается третьей кардинальной задачи — подъема и оздоровления экономики, то здесь Горбачеву радикальных сдвигов добиться не удалось. Хотя он не вверг страну (в отличие от его преемника) в жесточайший экономический кризис, добился известных подвижек в создании зачатков рыночных механизмов и высвобождении инициативы отдельных граждан и целых хозяйственных коллективов.
К самому концу восьмидесятых — началу девяностых годов экономические трудности становились все более значительными. Нельзя сказать, что Горбачев этого не видел. Одно за другим он проводил совещания по экономическим вопросам, внимательно слушал выступавших — в речах некоторых содержалось немало дельных предложений, но в хозяйственной практике никаких достаточно серьезных шагов не предпринимал. Мало того руководство экономикой страны оставалось в руках людей слабых, а нередко и готовых к совершенно негодным действиям (я имею в виду, в частности, премьер-министра Н.И.Рыжкова и вскоре сменившего его министра финансов В.С.Павлова, настаивавшего на значительном повышении цен).
Вскоре почти отчаянное положение экономики стало столь очевидным и не соответствующим быстрым и конструктивным сдвигам в политической и внешнеполитической областях, что это противоречие создало серьезную у прозу дестабилизации всей новой, возникавшей при М.С.Горбачеве системы.
Справедливость требует тем не менее скатать, что в сравнении с тем, что происходило после отставки М.С. Горбачева с поста Президента СССР, шесть лет его «эры» можно считать поразительно успешными. Хотя, конечно, были и ошибки, были и неудачи. Но в целом, мне кажется, баланс таков: не было после 1917 года более плодотворных и благополучных лет в жизни нашего общества. Что и делает М.С.Горбачева самым выдающимся советским государственным деятелем второй половины XX века.
Избрание М.С.Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС, новый стиль его работы, первые шаги и первые слова на новом посту породили большие надежды, особенно среди тех, кого условно называли «шестидесятниками», то есть людей, начавших свою политическую жизнь под впечатлением XX съезда КПСС, давшего им «глоток» свободы и желание вкусить её сполна. Естественно, они потянулись к Горбачеву, Автор этих строк, собственно, много раньше, в конце семидесятых, познакомившийся с этим политическим деятелем, а с начала восьмидесятых начавший с ним работать, от всей души хотел в меру сил помогать ему. Я писал уже в связи с этим о подготовке визита М.С.Горбачева в Канаду и Великобританию (соответственно в 1983 и 1984 годах), участии в организации первых интервью иностранной прессе, нескольких совещаниях, посвященных экономическим и политическим проблемам.
С начала апреля 1985 года я засел за своего рода «меморандум», посвященный назревшим проблемам внешней политики. Получилась записка размером примерно в пятьдесят страниц. Излагать ее сколь-нибудь подробно не буду. Но среди главных моментов были:
1. Необходимость вдохнуть новую жизнь в переговоры об ограничении вооружении и разоружении.
2. Придание приоритетного значения нашим отношениям с социалистическими странами Европы (добавлю: «тогда» социалистическими), в том числе отношениям экономическим.
3. Нормализации отношений с Китаем и вообще оживление и активизация нашей политики на Дальнем Востоке и в Тихоокеанском регионе,
4. И как необходимое условие всего этого — восстановление доверия к Советскому Союзу, подорванного вторжением в Афганистан и рядом других действий, в том числе при помощи односторонних инициатив (в их числе — прекращением испытаний ядерного оружия).
Уверен, что я был не единственным, кто предлагал подобный план действий М.С.Горбачеву. Он едва ли сделал хоть одно из предложений частью своей программы, но все вместе они, я думаю, помогли ему в очень короткий срок стать активным и инициативным деятелем в тогда еще новой для него сфере — во внешней политике.
Другой мой «меморандум» касался готовившихся ограничений на производство и употребление алкогольных напитков. Я решительно возражал, напомнил о печальном опыте США с «сухим законом». Горбачев мне возражал: мы же не вводим «сухой закон», а только усиливаем борьбу с алкоголизмом, на что я ему ответил: «Вы что, не знаете наших чиновников, их готовности и способности довести любое начинание до абсурда!».
Как бы то ни было, вскоре Михаил Сергеевич мне сказал: «Когда появляются у тебя какие-то предложения или соображения, а со мной сразу встретиться не можешь, звони в секретариат, я их предупрежу, и они сразу за твоим посланием пришлют фельдъегеря, а потом его передадут мне лично в руки». С тех пор и наладилась такая (пусть во многом односторонняя) связь — в общей сложности я ему направил много десятков писем.
Хороши они были или нет, умные или глупые — не мне судить. Хвалить себя неудобно, а ругать ни к чему. Поэтому я лучше предоставлю слово генералу Д.А.Волкогонову, получившему доступ в президентский архив, куда, к моему сожалению, попала эта сугубо личная переписка. Он писал по этому поводу в своей последнем книге «Семь вождей» (седьмым как раз и был М.С.Горбачев) следующее:
«Помощь седьмому «вождю» от советников была разной. Я обратил внимание на активность Г.А.Арбатова, который написал Горбачеву множество обстоятельных записок. Впрочем, он немало писал и более «ранним» генсекам. Содержание писем весьма конструктивно. От простых советов (вроде: делайте Ваши выступления более короткими, прерывайте всех, кто начнет Вас хвалить) до буквально установок: Ваш главный приоритет на внешней арене — укрепление социалистического содружества (пока оно еще
