мне все-таки на мой вопрос: будет ли Дэниелс сотрудничать и подпишет приказ о моем новом назначении?
— Я читала отчет по «Блазеку», — сказала она. — И сделала несколько проверок. Ты был на борту «Холдена», когда он отправился в Антарктиду искать ту подводную лодку. Ты и еще двое. Высшее руководство отправило тебя и еще двоих офицеров на секретное задание. По факту, эта миссия до сих пор засекречена. Даже я не смогла ничего о ней узнать. Лишь обнаружила, что вы сходили на берег и составили отчет по тому, что нашли. Этот отчет был доставлен тобой лично главе военно-морских операций. Что он сделал с этой информацией, никто не знает.
— Мы ничего не нашли.
— Ты лжешь.
Рэмси думал, что ответить на ее обвинения. Эта женщина вызывала у него опасения — политическое животное с великолепными инстинктами. Она могла помочь, но она же могла и навредить. Поэтому он попытался изменить тактику поведения.
— Ты права. Я тебе соврал. Но поверь мне, ты не захочешь узнать, что произошло на самом деле.
— Да, я не хочу. Но, что бы это ни было, оно может вернуться, и тебе придется заплатить по старым счетам.
Лэнгфорд думал об этом уже тридцать восемь лет, пока не решил, что с этим справится, — другого выхода у него не было.
Казалось, Диана едва сдерживала раздражение, видя его попытки увильнуть от ее расспросов.
— Я ощутила на собственной шкуре, Лэнгфорд, что прошлое всегда найдет способ вернуться. Те же, кто не выучил этот урок или забыл его, обречены на поражение. А теперь у тебя есть вовлеченный в это дело бывший агент, и, должна добавить, чертовски хороший агент. Он преследует свои личные интересы и, безусловно, воспользуется всей этой неразберихой. И Эдвин Дэвис затеял собственное расследование. Понятия не имею, что он собирается делать…
Рэмси слушал достаточно, пора бы все же узнать то, что его волнует гораздо больше, чем эти бесконечные нравоучения и треп про ничего не значащих людишек. Поэтому он перебил Диану:
— Ты сможешь повлиять на Дэниелса?
Она помолчала — видимо, поняла, что ему неинтересно ее мнение, — а затем медленно произнесла:
— Я бы сказала, что все зависит от твоих друзей на Капитолийском холме. Дэниелсу нужна их помощь в огромном количестве дел. Он делает именно то, что и каждый президент в конце своего срока: размышляет о наследии. У него также есть право на внесение законопроектов, поэтому если правые члены Конгресса захотят, чтобы ты вошел в Объединенный комитет начальников штабов, он отдаст ее им. Разумеется, в обмен на их голоса. Такие вопросы легко решаются. Ты должен набрать необходимое количество голосов, тогда вакансия будет за тобой.
Рэмси сказал достаточно, и Диана сейчас была лишней. Были еще дела, их необходимо было уладить до того, как он пойдет спать. Поэтому он завершил их встречу заявлением, которого Диана Маккой никогда не забудет:
— Конгресс не только одобрит мою кандидатуру, он будет на ней настаивать.
Глава 24
Малоун наблюдал, как Кристл отпирает дверь в церковь аббатства. Определенно, семья Оберхаузеров имела тут значительные привилегии. Уже близилась полночь, а они спокойно ходили там, где им вздумается.
В костеле осталось лишь тусклое свечение ламп. Они шли по потемневшему мраморному полу, и только эхо от их каблуков гулко разносилось по храму.
Все чувства Коттона были обострены до предела. Он знал, что ночью пустые церкви бывают очень опасны.
Они вошли в ризницу, и Кристл сразу направилась прямо к двери, ведущей в подвал монастыря. В конце лестницы они увидели, что дверь в дальнем конце коридора приоткрыта.
Малоун среагировал мгновенно и, схватив за руку Кристл, покачал головой, показывая знаками, что если они хотят двигаться дальше, то нужно быть как можно более осторожными. Он вытащил пистолет и прижался к стене. Дойдя до конца коридора, заглянул в комнату. Было такое впечатление, что там побывал смерч. Маленький и локальный, но достаточно действенный.
— Может быть, монахи напились? — пробормотал он.
Камни и резное дерево были разбросаны по полу, все экспонаты либо разбиты, либо перевернуты. Столы в дальнем конце комнаты опрокинуты. Два стенных шкафа насквозь изрешечены пулями.
А затем он увидел тело.
Та же женщина из кабинки. Никаких видимых повреждений или следов крови, но он уловил знакомый запах в спертом воздухе подвала.
— Цианид.
— Ее отравили?
— Посмотри на нее. Она подавилась собственным языком.
Коттон заметил, что Кристл не хочет смотреть на тело.
— Я этого не выношу, — нервно сказала она. — Трупы…
— Так что ты мне хотела показать? Неужели это…
Казалось, что Кристл все-таки взяла себя в руки и смогла не только заглянуть внутрь, но и внимательно осмотреть то, что осталось от «музея».
— Они пропали. Те камни, привезенные дедом из Антарктиды. Их здесь нет.
Коттон тоже их не заметил.
— Они так важны? — Он вспомнил, что на них те же знаки, что и в книгах. — Расскажите мне то, чего я еще не знаю.
Но Кристл все еще не пришла в себя от полученного шока; она лишь бормотала, что все неправильно, абсолютно неправильно. И тогда Коттон взял ее за плечи и, легонько встряхнув, произнес с нажимом:
— Вы могли бы рассказать об этом. Монахи немного расстроятся, увидев это; им даже не поможет покровительство вашей семьи.
Она все еще была очень взволнована.
— Мы пришли посмотреть только на камни? — спросил Малоун.
Кристл покачала головой:
— Нет. Вы правы. Есть еще кое-что.
Она шагнула к одному из красочно декорированных шкафов — его дверцы были открыты, а ящики выдвинуты, — заглянула внутрь и выдохнула: «О боже».
Малоун подошел к ней сзади и увидел, что задняя панель была взломана; теперь в ней зияла огромная дыра, куда можно было просунуть руку.
— Дед и отец хранили здесь свои бумаги.
— Об этом, по-видимому, знали не только вы и члены вашей семьи.
Кристл засунула руку в пролом, мотнула головой и бросилась к двери.
— Куда вы собрались?
— Нам нужно спешить. Надеюсь, что мы не опоздаем.
Рэмси погасил свет на первом этаже и поднялся по лестнице в спальню. Диана Маккой ушла.
