самого крупного афро — Мбазо кажется. Шурик Рыжий что-то приговаривал перед очередным тычком…
«Может, я просто зло сгоняю на них?..» — подумал Браун. Сама ситуация была забавной — генеральный руководитель проекта ТОЗО, зональный комиссар АЗО и «другие официальные лица» метелят афро-отморозков…
И вдруг всё кончилось. Звуковая солянка из пыхтенья, воплей, хэканья, треска рвущейся ткани, тупых и звонких ударов растаяла, сменившись топотом ног убегавших и стонами тех, кто остался лежать, сидеть и корчиться. Тимофей обшарил глазами аллею — никого. Ни «кафров», ни белых из «Чёрного солнца». Хотя нет, один бледнолицый всё-таки задержался — тот самый очкарик. Сидит, сжался весь и ручками подёргивает. Не знает, интель, куда их деть — то ли на коленях сложить, сохраняя лицо в моральном плане, то ли прикрыться ими, когда бить будут.
— Как зовут тебя, — насмешливо спросил Тимофей, — о гордый потомок фоортреккеров?[35]
— Клаасенс… — пролепетал потомок.
— Если ты трус, — сказал Браун назидательно, — то найди себе взрослую тётю, которая станет тебе хорошей няней.
— Я не трус! — вякнул парень.
— Так что же ты не вступился за девушку, удалец?
— Вы не понимаете, они зулусы, их предки и так натерпелись, и…
— Всё ясно с тобой, ты не трус, — прервал Клаасенса Тимофей. — Ты политкорректное чмо. Запомни, может, дойдёт и до тебя: бить надо любую сволочь, независимо от того, какого она цвета. А-а, ладно… Пошли, ребята! А то прибудут чёрные полицейские и настучат по белым хулиганам!
Где-то вдалеке провыла сирена, и океанцы с антарктами поспешили затеряться в переулках. «Мокрушники» из «Чёрного солнца» больше не показывались. Видать, решили, что четверо на шестерых — расклад невыгодный.
Поплутав, «великолепная шестёрка» попала на чистенькую улочку, куда выходили веранды нарядных домов. На детской площадке играли ребятишки. Было им лет по пять-шесть, иным по девять-десять. В их весёлой куче мешались и зулусы, и смуглые индийцы, и бледнолицые буры. Они все одинаково вопили, дурачились, догоняя друг друга и валя в песок. Тёмнокожий растрёпа валил бледнолицего растрёпу, а подножку ставил «цветной».
В сторонке, устроившись на качелях, одевали кукол две девочки — одна белая, с «хвостиком», а другая — чёрная, со множеством тонких косичек. Они равно водили расчёсками по пышным кукольным гривкам и уговаривали своих «дочек» слушаться «мам».
— Прелесть! — сказал Браун. И все с ним согласились.
На суровых просторах Земли Эндерби много выходов коренных пород, притягательных для геологов, а в полутора тысячах шагов от берега моря Космонавтов стелется ровное каменистое плато с тремя пресноводными озёрами. Здесь-то, в окружённой сопками долине, и расположилась столица Антарктиды — станция «Молодёжная».
Здешние дома поднимались на сваях в человеческий рост вышиной. И неспроста — не будь свай, намело бы сугробы выше крыш, а так ветер сносил почти весь снег в море, только с улиц приходилось убирать намёты.
Но это зимою, а летом на улицах «Молодёжной» пыльно — вездеходы и танки-транспортёры размолачивали верхнюю корку, не прикрытую снегом, а ветра сдували каменный прах в море, покрывая коричневым налётом припай,[36] да так густо, что грязный лёд у берега таял быстрее.
Вблизи столица АЗО не впечатляла, больше напоминая ковбойский городок времён освоения Дикого Запада, только что разросшийся не в меру. А так — похож. Те же пыльные улицы, та же безжизненная пустыня за окраиной, те же тёмно-коричневые скалы. А уж дома на сваях и вовсе сошли бы за свои на улицах какого-нибудь Дюранго или Доджа, даже фальшфасады имелись.
Отель «Яранга», «Гранд-отель», салун «Пингвин», салун «Мешок гвоздей», салун «Бон-тон», салун «У Алека Сневара» — хоть сейчас вестерн снимай. А то, что встречные-поперечные щеголяли в каэшках и меховых куртках, так это лишь прибавляло экзотики.
Вот «досюда», как выразился Тугарин-Змей, и долетел «борт номер один» — обычный турболёт типа «Голубая комета», похожий на круглый каравай с несерьёзными остроконечными крылышками. «Летуны» так и прозывали турболёты — «батонами». В ТОЗО на таких субмарины по воздуху перебрасывали, если надо было срочно спасти китих от касаток или истребить стаю акул.
Турболёт плавно опустился на аэродром в широкой лощине у горы Вечерней и откинул трап. Снаружи было тепло, невинно голубело небо, в чистейшем, хрустальном воздухе просматривалась каждая ложбинка на боках тёмно-коричневых скал. Однако голубые айсберги на севере, вмёрзшие в припай залива Алашеева, и белый купол континента, круто поднимавшийся к югу, напомнили Брауну, что он всё-таки в Антарктиде.
— С вещами на выход! — объявил Шурик Белый, подавая пример. Припадая на раненую ногу, он заговорил с большим пафосом: — Делегацию ТОЗО встречал генеральный руководитель проекта АЗО Леонид Шалыт.
Нещадно пыля, подъехал огромный квадратный транспортёр «Селл», смахивавший на марсианские песчаные танки, и развернулся на месте, загребая каменное крошево. Из кузова полезли антаркты- молодёжники, предводительствуемые лобастым, энергичным крепышом с трёхдневной щетиной на лице. Это и был генрук Шалыт.
— Приветствую хомо акватикусов на нашей грешной Терра Аустралис! [37] — завопил он, протягивая обе руки сразу.
Сихали пожал только одну и громко вопросил.
— Лёнь, чё за фигня, ты можешь объяснить?
Рыжий прокомментировал на манер Белого:
— Встреча прошла в тёплой, дружественной обстановке, в связи с чем…
Тугарин-Змей красноречиво продемонстрировал громадный кулачище, и Шурик смиренным жестом показал, как закрывает рот на замочек, а ключик теряет.
Леонид Шалыт осмотрел «делегацию», узнал Купри — и всё понял. Замялся, закряхтел, выдавил едва:
— Сам в шоке, Сихали. Я час назад с «Новолазаревской». Вени, види, но не очень вичи…[38]
— Они получили SOS с Унтерзее? — вышел вперёд комиссар Купри.
— Получили, наверное… Сик.[39]
— Наверное или точно? — напирал Димдимыч.
— Точно. Наверное… Сигнал принял начальник Службы индивидуальной безопасности, сообщил дежурному администратору…
— Ну?!
— Ну и нету их! Обоих. Ни администратора нету, ни начальника СИБ. Пропали.
— А опергруппы? Я обе посылал — и Женькину, и Хорхе!
— Тоже ищем… Обе…
Купри сразу как-то сник. Хотел было рукой махнуть, да не закончил жест, отступил.
— Вот такие дела… — проговорил Шалыт и насупился. — Сик транзит глория мунди[40] так сказать…
— Дело ясное, что дело туманное… — подхватил Сихали и скомандовал: — Едем!
— Куда это? — расширил глаза генрук АЗО.
— В гости.
— К кому это?
