ГЛУБОКИЙ ПОИСК
Из Мак-Мердо вылетели целой эскадрильей — за турболётом Сихали Брауна поднялся «батон» Кермаса и вся команда Помаутука, уместившаяся в три аппарата. Тимофей взял с собой Шурика Белого и Купри, Илья Харин влез без спросу — куда ж генруку без командора ОГ! А ещё три «Голубых кометы» несли в своих отсеках субмарины типа «Орка».
Сихали не обольщался насчёт перемирия с «интерами». Кермас мог верить во что угодно, даже в джентльменские потуги МККР, но он-то был ганфайтером и не верил никому. То, что Международные войска отошли на Кергелен и Южную Георгию, говорило лишь о том, что фридомфайтеры реально намяли бока «интерам», отчего те и решили взять тайм-аут. А потом? «Суп с котом!» — сказал бы Боровиц…
…Прямо по курсу появилась обширная горная страна — горы Русские, затем показался массив Вольтат, выросли огромные башни и шпили хребта Орвин. Эти твердыни были огромны и величественны. При беспредельной прозрачности воздуха с турболёта был виден весь горный массив, он представал глазам как исполинский макет на белой подставке — каждый излом, каждую расселинку можно было рассмотреть, не напрягая зрение.
Прямо под «батоном» поднимался к горам ледник. На нём были видны русла водотоков, а в понижениях синели озёра талой воды. Лето!
Перед холмистым оазисом Ширмахера, на краю которого располагалась станция «Новолазаревская», гигантскими дугами гнулись морены.
— Сядем южнее станции, — высунулся из кабины Гирин, — там у «новолазаревцев» что-то вроде аэродрома.
— Валяй, — одобрил Браун.
— Подстраховаться бы… — пробасил Тугарин-Змей.
— Уже, — кивнул генрук. — Я Витальичу звякнул, он «Гренделя» приведёт.
— Так ему идти сколько…
— А нам? Думаешь, мы с маху на эту Вальхаллу натолкнёмся? И не надейся…
Снег стаял, и лыжи турболёта загрохотали по пузырчатой ледяной поверхности. Невдалеке поднимались на сваях старинные сооружения «аэропорта» — щитовые, плоскокрышие домики, облезшие и заброшенные. Однако перед ними выстроились в ряд новенькие «Харьковчанки».
— Это мои «оборонцы» подогнали, — небрежно заметил Кермас.
— Я так и понял, — сказал Браун.
С высокой коричневой сопки он увидел к северу от оазиса ледяную равнину, простиравшуюся километров на восемьдесят до моря, тёмно-коричневые мёртвые скалы лежали у его ног застывшими навечно волнами. Они сдерживали напор льда, спускавшегося с юга, с горного массива.
Видно было, как ледник обтекал скалы с запада и востока и снова сливался в единый недвижный поток у северной кромки гряды.
Ледник с талой водой, разлившейся по его поверхности, окрашивал в синий цвет низкие облака. На юге виднелись горные хребты массива Вольтат, выделяясь своей тёмной синевой на лазурном фоне неба и льда.
— Вон, — Кермас протянул руку к морю, — с запада на восток идут: залив Дублицкого, мыс Красинского, залив Сергея Каменева, мыс Острый, залив Ленинградский, мыс Опорный, мыс Мурманский, мыс Седова… И где там искать Вальхаллу, я понятия не имею.
— Было бы что искать, — хмыкнул Купри.
— Найдём! — бодро заявил Помаутук, нервно-зябко потирая руки. — Обязательно!
Сихали заметил сходство между парнями из пасторской команды и гвардейцами Харина — и те и другие были непробиваемо спокойны и молчаливы. Собранные, подтянутые, они зорко смотрели вокруг, запоминая все входы-выходы, и постоянно были наготове.
— Садимся! — скомандовал своим Тугарин-Змей, и это стало приказом для всех.
В «Харьковчанках» «оборонцев» почти что не было, лишь за рычагами сидели люди Кермаса. Сихали занял хорошее место, сев так, чтобы кобура была под рукой, — одна из привычек ганмена.
— На станции есть рабочая субмарина, — сказал Олег с долей неуверенности в голосе, — с полсотни человек она вместит свободно…
— На ходу? — прогудел Илья.
— Да-да. Нам её перегнали из Мирного, она стоит у самого барьера, там вырублено что-то вроде проруби в припае, глубоководники говорят — «майна»…
— Потом, — сказал Тимофей. — Сначала походим на «Орках», посмотрим, что там и как…
— Конечно-конечно, — согласился Кермас.
— Ведь, если немецкие субмарины заходили в эту Вальхаллу…
— Заходили, — перебил Тимофея Помаутук, проводя языком по губам, — можете не сомневаться.
— …Тогда должны остаться какие-то следы. Ну не знаю… Фонари, фермы какие-нибудь, створы, указатели. Не могли же они слепо тыкаться носом в скалы, отыскивая проход! Пока нам известна лишь граница по глубине — тогдашние субмарины не опускались ниже ста метров, в среднем — до отметки пятьдесят.
— Уже легче, — сказал Илья.
Сихали кивнул.
— Трогай! — крикнул Кермас.
«Харьковчанка» с ужасным грохотом двинулась под гору, трясясь и подпрыгивая на камнях. Тимофей дождался, пока вездеход выедет на дорогу, выложенную настилом, и тогда уже отвалился на спинку сиденья. Костотряс какой-то…
Показалась «Новолазаревская» — стандартный набор свайных домиков.
Проехав берегом озера Лагерного, кортеж «Харьковчанок» свернул на улицу Гербовича и выехал на большую треугольную площадь, залитую серым металлопластом, исшарканным гусеницами и ножами бульдозеров, по весне разгребавших снежные заносы — иначе те не успевали растаять.
Тимофей с удовольствием вышел размяться — дорожная тряска его изрядно утомила.
«Новолазаревцы», завидев гостей, стали собираться, поглядывая то на Кермаса, то на Брауна и гадая, сменилась ли власть и кто сейчас главный.
«Оборонцы» вели себя корректно — антарктов не гоняли, но бдили.
Неожиданно из-за спин перетаптывавшихся новолазаревцев выскочил мужичонка в распахнутой каэшке и завопил, обращаясь к Брауну:
— Наконец-то! Где ж вы раньше-то были? Замучили нас эти «оборонцы», сил нет!
Кермас побледнел, а Сихали усмехнулся.
— А где был ты? — ласково спросил он. — Чего ж ты не показал «оборонцам», какой храбрый?
— А чего — я? — подувял мужичонка. — Без оружия, и вообще…
Браун с презрением осмотрел «храбреца».
— Когда мы уходили партизанить, вооружён был лишь каждый второй, — отчеканил он. — Остальные добывали оружие в бою. А насчёт «вообще»… «Оборонцы» хоть что-то делали, хоть какой-то порядок наводили, а что совершил ты? Отсиживался рядом с тёплым гальюном? «Моя хата с краю, ничего не знаю»? А теперь чего удаль свою показываешь? Героизм одолел? Так вон они, «оборонцы»! Ступай, воздай им за свои муки, отомсти как следует.
— Я думал, вы нам помогать пришли… — протянул мужичонка, сохраняя лицо. — А вы, стало быть, с ними вместе…
— Я не вместе с Кермасом, — холодно сказал Тимофей, — я рядом с ним. А помогаем мы тем, кто сам пытается добиться правды. Поднялись горняки в Тил-Маунтин — и мы встали с ними рядом. Жаль только, что на войне обычно погибают лучшие, те, кто идёт в бой, а суслики вроде тебя прячутся по норкам. Так что брысь отсюда, пока я не поправил дисбаланс!
Мужичонка испарился.
